Геолого-геоморфологическая и археологическая характеристики памятников верхнего палеолита (М.Д. Гвоздовер, Г.И. Лазуков)

Если взглянуть на карту (рис. 57), то бросается в глаза неравномерность распространения памятников верхнего палеолита по территории СССР. Большинство их известно из южных и частично центральных районов Русской равнины. Хотя в последнее время обнаружены стоянки и на севере, но их там немного. Памятники дают ценнейший материал для познания жизни верхнепалеолитического человека. А это позволяет судить о взаимоотношениях между природой и человеком тех времен.

Русская равнина. Верхний палеолит Русской равнины в сравнении с другими районами СССР изучен лучше и по значительно большему материалу. Здесь выявляется несколько главнейших районов распространения стоянок, многие из которых - опорные (стоянки долин Днестра, Днепра, Десны, Дона и др.).

Долина Днестра. Изучением верхнего палеолита Днестра занималось много советских и румынских исследователей-археологов, геологов, палеонтологов (С.Н. Бибиков, П.И. Борисковский, Р.Р. Выржиковский, Н.А. Кетрару, Г.Ф. Лунгерсгаузен, Н. Морошан и др.). Самый большой вклад сделан И.К. Ивановой (геология и палеогеография) и А.П. Чернышом (археология). Геолого-геоморфологическая характеристика. Большинство стоянок приурочено к долине среднего Днестра, геолого-геоморфологическое описание которой дано в главе V. В высоких (до 200 м) склонах долины много выходов верхнемеловых пород с прослоями из желваков кремня. Они-то и были основными источниками сырья для орудий. Культурные слои стоянок приурочены чаще всего к покровным отложениям низких (III, II) надпойменных террас. Хотя они встречаются и на поверхности более высоких террас, их склонах, а иногда и на водоразделах. Наиболее древние верхнепалеолитические слои по С14 датируются в 30 тыс. лет, а самые молодые в 11 тыс. лет (табл. 7). Наиболее важны многослойные стоянки Молодова I и V и Кормань IV.

Таблица 6. Фауна млекопитающих и флора из культурных слоев стоянки Молодова (по материалам А.П. Черныша, 1973)

В районе села Молодова развиты пойма, первая и вторая надпойменные террасы. Узкий участок последней прислонен здесь к склону, покрытому мощным пролювиально-делювиальным шлейфом. В нем и залегают культурные слои Молодова I и V, располагающихся в 1 км друг от друга. Молодова I залегает в шлейфе на второй террасе. Шлейф подстилается аллювием, а местами - погребенной почвой, датируемой И.К. Ивановой микулинским межледниковьем. Поверхность террасы возвышается здесь над Днестром на 30-35 м. Молодова V располагается выше (около 50 м над Днестром). Делювиальный шлейф лежит здесь на коренных породах. Строение же отложений, вмещающих культурные остатки, по И.К. Иванову, практически аналогичны. В общих чертах оно сводится к следующему (рис. 46).

Под современной почвой лежат лессовидные суглинки мощностью до 3, 5 м. В их верхней части залегают десять верхнепалеолитических слоев. Один из них (VII) приурочен к слабо выраженной погребенной почве. Во всех культурных слоях имеются остатки млекопитающих. В верхних слоях обращает на себя внимание много остатков северного оленя, а в некоторых есть единичные остатки песца. Остатки их есть и в солютрейских слоях, но в них преобладают остатки лошади (табл. 7). Часто встречаются моллюски, принадлежащие значительному числу видов.И. К. Иванова считает, что эти отложения формировались в условиях холодного климата. Ниже залегают суглинки с двумя горизонтами черноземных погребенных почв. Их общая мощность более 3 5 м. С верхней почвой связаны два (IX и X) культурных слоя, относимые А.П. Чернышом к солютре. Отдельные культурные остатки имеются и в нижней погребенной почве (Ха). Ниже залегают суглинки и супеси с мустьерскими слоями.

И.К. Иванова обращает внимание на следующее важное обстоятельство: между временем обитания мустьерцев и людей верхнего палеолита в долине Днестра был перерыв аккумуляции и эпоха врезания, когда выработался уступ к первой надпойменной террасе. В покровных суглинках имело место развитие солифлюкционных процессов, указывающих на суровые условия.

И.К. Иванова и А.П. Черныш наиболее древними верхнепалеолитическими слоями долины Днестра считают нижний культурный слой стоянки Бабин I. Однако геологическая позиция ее неопределенная, ибо стоянка залегает на размытой поверхности пятой надпойменной террасы (120-130 м).

Археологическая характеристика. Большое количество верхнепалеолитических стоянок сделали этот район опорным при изучении верхнего палеолита и окружающей человека природной среды. Здесь известно несколько сотен стоянок. Большинство из них открытые, но имеются стоянки в пещерах и гротах. Здесь есть и такие имеющие мировое значение памятники, как Молодова V и Кормань IV.

На Молодове V культурные слои относительно небольшой мощности (по 10-15 см). Это позволяет А.П. Чернышу говорить о сезонности большинства поселений. Лишь на немногих из них имелись долговременные жилища, обычно небольшие шалашеобразные.

В культурном слое обнаружены кремневые и костяные орудия, небольшие очаги с древесным и костным углем, кости животных. Повсюду в слоях встречены терочники из песчаника, вероятно, служившие для растирания растительной пищи. Разнообразны орудия из кости: " жезлы начальников" , наконечники, рукоятки для вкладышей (продольные и поперечные), флейта, лощила, предметы искусства.

Памятники Поднестровья представляют все этапы верхнего палеолита. Самые ранние имеют возраст до 30 тыс. лет. Человек жил здесь и во время максимума холода - 23-18 тыс. лет назад. (Кормань IV). По кремневым орудиям различают несколько археологических культур: молодовскую, соседствующую с ней на Волыне липскую стоянки типа Брынзен на юге Молдавии и параллельно с ними развивающиеся другие культуры Молдавии и Приднестровья. Интереснейшая культура, эволюция которой прослеживается во всех слоях Молодовы V - среднеднестровская или молодовская (Рогачев, 1962, Григорьев, 1968). К ней относятся стоянки Бабин 1, Молодова V и I, Ворновица, Стинка, Рипичень и другие. Особенно ярко своеобразие молодовской культуры прослеживается на ее ранних этапах (слои X-VII). В это время в инвентаре существует ряд специфических форм орудий. Особого типа скребки с двусторонней обработкой, острия и пластинки с притуплённым краем. Для молодовской культуры характерна преемственность инвентаря: сохранение некоторых типов орудий, постепенность изменения орудий от слоя к слою, появление новых форм и постепенное изменение соотношения между категориями орудий. Для ранних этапов (слои Ха, Х, IХ) характерны крупные размеры орудий, применение краевой ретуши. На третьем этапе (VII слой) особого развития достигают острия и пластинки с притуплённым краем; позднее резко увеличивается число резцов, сокращается количество скребков, уменьшаются размеры орудий, исчезает краевая ретушь (Григорьев).

Молодовская культура не похожа на соседние. Отличается от нее и стоянка Кормань IV. Интересно, что удается проследить заимствование некоторых элементов этой культуры от одновременной ей павловской культуры Чехословакии: наконечники с боковой выемкой, ножи с подтеской, продольные рукоятки для вкладышей.

Геологический возраст и палеогеографические условия. Аллювий второй надпойменной террасы датируется микулинским межледниковьем. Первая терраса относится к осташковскому оледенению, шлейфа пролювиально-делювиальных отложений, перекрывающего вторую террасу, на первой террасе практически нет. Таким образом, формирование отложений, перекпывающих вторую террасу и содержащих мустьерские и верхне-палеолитические слои, лимитируется калининско-осташковским интервалом. Более дробное расчленение затруднено из-за монотонности отложений и однообразного палеонтологического материала, различия которого не настолько велики, чтобы уверенно выделить три такие палеогеографические эпохи, как калининское и осташковское оледенения и молого-шекснинское межледниковье. Абсолютные датировки (рис. 46) показывают, что аккумуляция отложений происходила от 45-50 до 11-10 тыс. лет назад.

Некоторые признаки многолетней мерзлоты в отложениях кажутся нам невыразительными. Кроме того, об отсутствии ледникового характера климата свидетельствуют палеонтологические данные. Вот некоторые из них. Во всех культурных слоях и погребенных почвах кости принадлежат животным верхнепалеолитического комплекса (табл. 6). Особенно часто встречаются северный олень (в некоторых слоях его очень много), мамонт (поздняя форма), лошадь, шерстистый носорог, зубр, благородный олень, заяц, волк и др. Есть остатки песца. Однако они встречаются вместе с остатками таких типично лесных животных, как лось, благородный олень, зубр. К тому же в слоях с остатками песца имеется уголь сосны, кедра и даже пихты атлантической, а в слое VII - дуба. Остальные угли принадлежат хвойным породам. Эта особенность присуща и стоянкам других районов. Обилие угля хвойных объясняется тем, что угли этих пород значительно лучше сохраняются. Находка же угольков дуба имеет очень большое значение. Они встречены в слое, где есть остатки мамонта, шерстистого носорога, северного оленя.

Максимальное количество костных остатков северного оленя встречено в слоях, один из которых имеет абсолютную датировку в 10 5 тыс. лет. В это время по общему мнению на территории СССР материковых льдов уже не было и климат (особенно столь южных областей, как бассейн Днестра) был вполне благоприятен. В пользу этого свидетельствуют и присутствующие здесь Helix pomatia, Helix (Helicogona) sp., Eulotia sp. cf. E fruticum (крупная форма), Cephea nemoralis. Все эти весьма теплолюбивые формы обитают здесь и ныне. Таким образом, обилие северного оленя - не свидетельство сурового климата. Более того, остатки северного оленя известны на Украине из культурных слоев V-VII вв. до нашей эры. Известны проникновения стад северного оленя до Северной Украины и даже до Крыма и для более поздних эпох (вплоть до средневековья). Мы считаем, что в большинстве случаев исследователи ошибаются, делая заключение о суровых тундровых условиях по присутствию остатков северного оленя.

Фауна наземных моллюсков представлена видами, характерными для отложений лессовой формации. Довольно подробные списки их приводятся И.К. Ивановой. Преобладают обычно виды широкого географического распространения и экологического диапазона. Два вида (Vallonia tenuilabris, Cohimella edentula) обычно считаются показателями холодного климата. Однако Valbnia tenuilabris исчезла на юге Русской равнины в атлантическое время. Рядом исследователей считается, что причиной ее вымирания был не климат (потепление), а то, что ее вытеснили более конкурентоспособные V. pulohella, V. costata. К тому же И.М. Лихарев и Е.С. Рам-мельмейер (1951) считают ее типичным обитателем тайги. Соlumella edentula ныне обитает повсеместно на территории СССР, предпочитая влажные места с богатым травяным покровом, а также в лесах и кустарниках. Columella edentula, которая встречена в слое 3, расселена ныне также весьма широко (северные области Русской равнины, Карпаты, Средняя Азия, бассейн нижнего Амура), в областях, далеких от сурового ледникового климата и перигляциальных ландшафтов. Других форм, которые можно было бы считать холодолюбивыми, нет, но много видов-обитателей областей с благоприятным климатом.

Рис. 46. Разрезы стоянок Молодова I и V, археологический, геологический и абсолютный возраст культурных слоев (по И.К. Ивановой)

Бассейн Днепра. Бассейн Днепра также один из главнейших районов верхнего палеолита. Стоянки известны в долине Днепра и в долинах его многочисленных притоков. Встречаются в ледниковой и во внеледниковой областях. Изучением их занимаются много исследователей (археологов, геологов, палеогеографов, палеонтологов и др.). Среди них назовем П.Я. Армашевского, П.И. Борисковского, М.Ф. Веклича, А.А. Величко, М.В. Воеводского, М.Д. Гвоздовер, Л.В. Грехову, Г.И. Горецкого, В.И. Громова, Ф.И. Каминского, Г.Ф. Мирчинка, А.П. Павлова, И.Г. Пидопличко, К.М. Поликарповича, И.Г. Шовкопляса, В.В. Хвойко и др. Особенно многочисленны верхнепалеолитические памятники на Десне - от Брянска до Киева, служившие объектом многолетних работ археологов и геологов. Здесь открыт ряд первоклассных стоянок. К стоянкам Десны по своему характеру примыкают памятники Среднего Днепра и его притоков. Весь этот район был заселен охотниками на мамонта, оставившими свои многочисленные поселения, с утепленными долговременными жилищами, построенными из костей мамонта. К ним же относится и Радомышль на реке Тетереве.

Другой характер имеют памятники района Днепровских порогов нижнего Днепра и его притоков. По мнению некоторых исследователей (Борисковский, 1965), они входят в степную зону верхнего палеолита. Среди них наиболее важные Кайстровая Балка, Осокоривка, Дубовая Балка, Ямбург. Эти памятники исследовались до войны и коллекции большинства из них не сохранились. Это многослойные стоянки с маломощными культурными слоями, немногочисленными орудиями из кремня и небольшим количеством поделок из кости. Авторы раскопок отмечали остатки легких наземных жилищ. Среди орудий много боковых резцов, скребков и есть пластинки с притуплённым краем. В нижних слоях этих памятников имеются остатки мамонта, выше они исчезают. Среди костных остатков преобладают зубр, северный олень, лошадь. По мнению П.И. Борисковского, памятники этого района близки к Приазовским по инвентарю, по характеру поселений и образу жизни. На них обнаружены и раковины морских моллюсков с побережья Черного и Азовского морей.П. И. Борисковский противопоставляет эти памятники более северным стоянкам охотников на мамонта. Отметим, что в настоящее время, на наш взгляд, без должного археологического и геологического основания, их датируют концом верхнего палеолита.

Несмотря на геолого-геоморфологическое разнообразие бассейна Днепра, стоянки имеют сходные условия залегания, располагаясь главным образом на низких надпойменных террасах, а реже на склонах долин и на междуречьях. Большинство стоянок залегает в лессах или лессовидных отложениях. Возможно, некоторые, из них (например, стоянки в районе Радомышля) окажутся одними из самых древних верхнепалеолитических памятников Русской равнины.

Таблица 7. Радиоуглеродные даты некоторых верхнепалеолитических стоянок Русской равнины

Радомышльская стоянка (бассейн Тетерева, недалеко от Житомира). На основании типологии кремневых орудий ее относят к ранней поре верхнего палеолита. В районе было обнаружено несколько стоянок. На одной из них найдены остатки пяти жилищ, расположенных полукругом и построенных из крупных костей мамонта. Характер кремневого инвентаря этого памятника несет ранние " ориньякоидные" черты. В нем представлены как " старые" мустьерские формы орудий, так и верхнепалеолитические. Среди них много орудий высокой формы, а также крупных пластин и острий с круговой ретушью. Однако много резцов и пластинок с притуплённым краем.

Стоянка располагается на возвышении, сложенном днепровской мореной, перекрытой супесчано-суглинистыми отложениями. Культурный слой залегает в суглинках на глубине всего лишь 50-60 см.

Суглинки на глубине 2-2,5 м подстилаются погребенной почвой. Геологический возраст культурного слоя и погребенной почвы пока неясен.

Бассейн Средней Десны. Это один из самых изученных районов распространения стоянок. Большой вклад в изучение геологии стоянок сделали В.И. Громов и А.А. Величко. На рис. 30 показано геолого-геоморфологическое строение долины Средней Десны, а также положение стоянок.А. А. Величко формирование аллювия террас относит ко второй половине валдайской эпохи. Он считает, что отложение аллювия происходило в процессе размыва лессов, слагающих водоразделы и склоны. Сейчас водораздельные пространства возвышаются над Десной на 30-35 м, а во время верхнепалеолитических людей - всего на 15-20 м. Стоянки водоразделов приурочены к лессам и довольно узкой придолинной полосе. Лессы распространены повсюду и довольно сложны по строению. Их формирование происходило в валдайскую эпоху.

Самые ранние стоянки приурочены к предпоследнему горизонту лесса (лесс II, по А.А. Величко). В нем залегают культурные слои стоянки Пушкари I, Погон, Чулатово II (рис. 30). Нижний их возрастной предел отмечен залегающей ниже брянской почвой. Некоторые же стоянки (например, в районе села Пушкари), как указывает А.А. Величко, приурочены к верхней части брянской почвы и к самым низам перекрывающего их лесса II. Здесь пока не обнаружено стоянок верхнего палеолита, залегающих в более древних отложениях. Более молодые стоянки, расположенные на водораздельном плато (Бугорок, Супонево, Карачиж и др.), залегают в лессе III, формировавшемся в конце валдайской эпохи, вероятно, после потепления. Это потепление фиксируется горизонтом оглеения, т.е. эпохой слабого почвообразования. Ему А.А. Величко придает важное стратиграфо-палеогеографическое значение для всей южной половины Русской равнины. Брянская почва и горизонт оглеения для бассейна Десны - надёжные маркирующие элементы. Они позволяют обосновывать относительную древность стоянок.

Стоянки в отложениях террас (второй и первой) более молодые и знаменуют собой поздние этапы верхнего палеолита. Рельеф времени обитания людей на надпойменных террасах был очень близок к современному. Некоторые стоянки находятся на мысах или участках, слегка возвышающихся над окружающими пространствами. Это обстоятельство примечательно в двух отношениях: в том, что человек сознательно выбирал эти участки как наиболее удобные для поселения и что за прошедшее с тех пор время рельеф изменился незначительно.

В качестве конкретной иллюстрации остановимся на характеристике стоянки, интересной фаунистическими находками.

Новгород-Северская стоянка (правый берег Десны, Новгород-Северский) наиболее интересна своими фаунистическими находками, а также " гигантолитами" , т.е. кремневыми орудиями размером до 45 см и весом до 8 кг. Гигантолиты, по мнению одних исследователей - топор о образные орудия, другие, как нам кажется, с большим основанием считают их нуклеусами. Предполагается, что стоянка первоначально располагалась в гроте, образованном в плотных палеогеновых песчаниках. Они в районе стоянки поднимаются до 20-25 м выше уреза Десны. На них залегает маломощный (0, 4 м) слой валунной глины, в которой и встречается основная масса костных остатков. Много их и в самой нижней части перекрывающего шестиметрового лесса.

Обстоятельное изучение фауны было выполнено И.Г. Пидопличко. Им указывается 26 видов млекопитающих. Преобладающими были мамонт, лошадь, северный олень, песец, заяц-беляк, сеноставец, обский лемминг, степная пеструшка, стадная полевка. Встречены и остатки шерстистого носорога, бизона, бурого медведя, волка, рыси, ласки, копытного лемминга, водяной крысы, полёвки-экономки, байбака, суслика, большого тушканчика, выхухоли, обыкновенной бурозубки и др. Как видно, фауна смешанная. Тундровые животные - песец и лемминги (обский и копытный). Господствуют же лесные и степные животные, обитающие в условиях благоприятного климата. Не противоречит такому заключению и орнитофауна.В. И. Зубаревой определены остатки гусей, уток, белых куропаток, пустельги, овсянок, жаворонков (хохлатых, полевых, степных), белых трясогузок, синиц (больших и хохлатых). Большинство этих птиц обитают в лесной зоне. Многие тяготеют к южным степным и лесостепным районам или к южным районам лесной зоны (рис. 47).

В ихтиофауне Новгород-Северской стоянки Г.В. Никольским определены: щука, карп, окунь, налим, судак, голавль, сом, плотва, а также карповые и лососевые. Карпа, сома, судака ныне нет в реках бассейна Северного Ледовитого океана (рис. 48). Лещ распространен только на территории Русской равнины и части Средней Азии. Карп обитает в южных и центральных районах Русской равнины, на Кавказе и в Средней Азии. Сходный ареал и у судака, и сома. Голавль, хотя и заходит в бассейны рек Северного Ледовитого океана, но обитает только в бассейне Северной Двины. На юг же он распространяется вплоть до Крыма и Кавказа. В азиатской части СССР его нет. Как видно, и ихтиофауна не дает оснований для реконструкций перегляциальных ландшафтов и сурового климата.

Для памятников Северного Приднепровья типичны оседлые поселки охотников на мамонта, состоящие из ряда жилищ (Мезин, Пушкари, Елисеевичи, Хотылево II, Добраничевка, Межиричи, Тимоновка и др.). Если ранние памятники имеют специфические типы орудий (различные острия и пр.), то инвентарь остальных - относительно однообразен: резцы (прямо и косоретушные), скребки, немногочисленные пластинки и острия с притуплённым краем и проколки. Некоторые исследователи (Шовкопляс, Формозов) объединяют эти памятники в одну этнокультурную область (мезинская культура). Но памятники эти, имеющие общие черты в домостроительстве и искусстве, все же сильно различаются, так что можно говорить о существовании здесь нескольких культур: пушкаревской (Пушкари I, Погон, Клюсы), тимоновской (Тимоновка I и II, Юдиново) (Грехова), добраничевской (Добраничевка, Межиричи) (Гладких), мезинской и др. (Гвоздовер, Рогачев), костенковско-авдеевской (Авдеево-Сейм; Бердыж-Сож).

Типичную картину для памятников этого района дает знаменитая Мезинская стоянка (25 км ниже Новгород-Северского). Благодаря последним раскопкам И.Г. Шевкопляса стало возможным реконструировать жизнь поселения в целом. На возвышенной части стоянки вдоль реки стояло пять жилищ. Их окружали хозяйственно-бытовые сооружения. Жилища небольшие, наземные, построены из многочисленных костей мамонта и рогов северного оленя. По подсчетам И.Г. Пидопличко при сооружении жилищ были использованы кости не менее чем 116 особей мамонта. Кости образовывали внешнее ограждение стен, а само жилище представляло собой постройку типа чума из деревянных жердей и шкур. Основание же было обложено костями. Вокруг жилища располагались хозяйственные ямы и мастерские (рис. 39).

Среди орудий преобладают резцы, скребки, а так же проколки и острия с притуплённым краем. Богато представлена обработанная кость: предметы искусства, украшения, утварь, орудия. Были найдены уникальные браслеты, орнаментированные меандром, скульптуры " птичек" и др. (рис. 41). Найдены кости мамонта с сохранившейся геометрической росписью красной охрой.

Стоянка приурочена к пологому склону долины, прорезанному древней балкой. Террасовидная площадка балки привязана ко второй надпойменной террасе Десны. Культурный слой залегает в лессах на глубине от 1-1,5 до 7-8 м от поверхности. Большинством исследователей культурный слой датируется поздневалдайским временем.А. А. Величко (1969) говорит, например, что стоянка была обитаема даже в конце поздневалдайской эпохи.

Рис. 47. Распространение на территории СССР тетерева (1); хохлатого жаворонка (2); степного жаворонка (3); хохлатой синицы (4); северная гранида обитания большой синицы (5); южная граница обитания белой куропатки (6) (по разным авторам);

В культурном слое много костей животных, принадлежащих почти 600 особям. Фауна разнообразна и аналогична фауне Новгород-Северской стоянки. Много остатков песца. Вероятно, использовались лишь их шкурки, о чем свидетельствует анатомическое расположение костей скелета. Отсутствие молодых и новорожденных особей северного оленя и песцов не только на Мезинской, но и на всех других стоянках южной половины Русской равнины позволяет говорить, что они обитали здесь только в зимнее время (И.Г. Пидопличко). Много обитателей лесных и степных ландшафтов. Причем некоторые из них не способны к миграциям (сурок, тушканчик, слепушонка и др.). В культурном слое найдены угольки дуба, ивы, сосны и некоторых других хвойных. Угли и пыльца этих и ряда других весьма теплолюбивых деревьев определены и на других стоянках.

Просверленные раковины морских моллюсков (более 800 экз.), принадлежат значительному числу видов, собранных из сарматских и плейстоценовых отложений (Buccinium corbianum, Cerhitium vulgatum, Nassa reticulata и др.). Ближайшие районы, откуда они могли быть принесены, располагаются за многие сотни километров от Мезинской стоянки (Приазовье, Причерноморье). Подобные находки есть и на ряде других стоянок Русской равнины и Западной Европы. Это свидетельствует, что люди того времени перемещались на большие расстояния.

Тимоновка (3 км южнее Брянска) располагается на пологом склоне водораздельного плато на высоте около 35-40 м над урезом Десны. Изучалась многими исследователями (М.В. Воеводский, В.А. Городцев, Г.Ф. Мирчинк, Д.А. Крайнов, А.А. Величко, А.Н. Рогачев, Л.В. Грехов и др.). Имеются два пункта (Тимоновка I и Тимоновка II), находящиеся близко друг от друга и в сходных геолого-геоморфологических условиях. В последние годы комплексным изучением стоянки Тимоновка II занимались А.А. Величко, Л.В. Грехова и 3.П. Губонина. Результатами исследований явилась очень интересная монография (1977 г.). В ней обстоятельно рассматриваются Геолого-геоморфологические условия залегания культурных остатков, даются археологические, палеоботанические, палезоологические и палеогеографические характеристики.

Культурные находки образуют слой в 20-45 см. Он залегает в разнообразных условиях, меняющихся иногда на коротких расстояниях. Иногда они фиксируются на глубине всего лишь 50-60 см, а в других местах опускаются до трех и более метров.В. А. Городцов на этом основании заключил, что здесь существовали глубокие четырехугольные землянки. Однако подобных жилищ на других стоянках не было обнаружено.А. А. Величко считает, что за жилища-землянки В.А. Городцовым были приняты огромные мерзлотные клинья, сформировавшиеся в конце валдайской ледниковой эпохи до поселения здесь человека. Затем (после вытаивания этих клиньев) был деформирован культурный слой. Из-за деградации многолетней мерзлоты культурный слой и оказался на столь различных глубинах (от 0, 5 до 3 м и глубже). По-видимому, это произошло уже после того, как люди покинули стоянку.

Рис. 48. Распространение на территории СССР сазана (1); судака (2); леща (3); головля (4) (по разным авторам);

Культурный слой обнаружен в верхней части самого молодого лесса (алтыновского. по А.А. Величко, 1977). На нем в районе стоянки местами имеется слаборазвитая погребенная почва. Формирование алтыновского лесса А.А. Величко относит к концу существования на Русской равнине перигляциальных условий, т.е. к концу валдайской ледниковой эпохи (15110 +/-530 (ЛУ-358)). Этот автор полагает, что люди жили здесь в условиях резко континентального климата, сплошного распространения мощной (до 200-250 м) многолетней мерзлоты, развития своеобразных перигляциальных ландшафтов. Зима характеризовалась очень низкими зимними температурами (средние января до -40 градусов). Безморозный период был всего лишь 80-100 дней. летние температуры были довольно высоки, а количество атмосферных осадков очень мало (менее 150 мм). Значительная часть их выпадала в летнее время, а зимы были крайне малоснежны. Эти заключения базируются на материалах палеомерзлотных наблюдений и палеонтологических исследованиях.

Ландшафты имели степной и лесостепной характер. Костные остатки млекопитающих немногочисленны. Среди животных мамонт, северный олень, песец, росомаха, волк, медведь, заяц (беляк и русак).

В заключение сделаем одно критическое замечание по Тимоновским стоянкам, касающееся очень суровых климатических условий и мощной многолетней мерзлоты во время обитания людей. Краткая суть их в следующем: хотя пыльцы в образцах мало и делать по ним реконструкции растительности сложно и рискованно, тем не менее присутствие в отложениях пыльцы широколиственных пород (дуба, липы, вяза и лещины) не позволяет говорить о суровой многолетней мерзлоте. Судя по тому, что культурные остатки по клиньям фиксируются до трехметровой глубины, а сам культурный слой не деформирован, правдоподобнее предположить образование этих криогенных структур уже после обитания людей. Если это так, то возраст стоянки не поздиеледниковый, а должен быть древнее, так как в позднеледниковье здесь не было столь суровой мерзлоты. В этой связи заметим, что Л.Н. Вознячук и Е.Г. Калечиц Тимоновку синхронизируют не с перврй. а со второй надпойменной террасой. Между тем вторая терраса формировалась во время внутривалдайского интерстадиала и в фазу последующего разрастания поздневадцайского ледникового покрова.

На территории Белоруссии также существуют интересные стоянки (Л.Н. Вознячук, Г.И. Горецкий, Е.Г. Калечиц, М.М. Цапенко).Е. Г. Калечиц самой древней из них считает Юровичи (долина Припяти,, в 20 км от Мозыря). Культурный слой залегает в верхней части аллювия второй надпойменной террасы.Е. Г. Калечиц образование аллювия относит к началу поздневалдайского оледенения. Абсолютная датировка зуба мамонта из культурного слоя 26470 + 420 лет. Для этого времени характерен очень суровый климат, почти безлесные ландшафты и широкое распространение многолетней мерзлоты. Близкую датировку (23430 + 180) имеет и стоянка Бердыж (долина Сожа). Она также залегает в верхней части аллювия второй надпойменной террасы.

По Л.Н. Вознячуку, на территории Белоруссии не известно стоянок для интервала 22-16 тыс. лет назад. Вероятно, люди в фазу максимума похолодания мигрировали на юг. Более молодые стоянки (Юдиново, Елисеевичи, Студенец) относятся к конечным фазам формирования второй надпойменной террасы. Самая молодая палеолитическая стоянка Белоруссии Студенец (берег озера Нарочь) находится на территории некогда покрытой льдами валдайского оледенения. Культурный слой здесь находится всего лишь на 0,8-1 м выше уровня озера. Кремни залегают в углистой прослойке, в которой много древесного угля. Абсолютный возраст по древесине определен в 10810 +/-100 лет. Палеоботанические данные свидетельствуют, что здесь в то время развивались лесные ландшафты.

Бассейн Дона. Стоянки Костенковско-Борщевского района. В 1979 г. исполнилось 100 лет со времени их открытия И.С. Поляковым. Этой дате было посвящено Всесоюзное совещание, проходившее в Воронеже и Костенках. Детальное и планомерное изучение стоянок ведется с 1922 г. (П.П. Ефименко, С.Н. Замятнин, А.Н. Рогачев, П.И. Борисковский, Н.Д. Праслов и др.). В исследованиях принимают участие не только археологи, но и антропологи, геологи, палеогеографы, зоологи (А.А. Величко, Н.К. Верещагин, В.Е. Гаррут, Г.И. Горецкий, М.Н. Грищенко, Ю.Ф. Дурнев, Г.И. Лазуков, А.И. Москвитян, В.П. Якимов и многие другие). Здесь открыто 26 стоянок, из которых десять многослойные и содержат до пяти культурных слоев. Всего известно не менее 60 культурных слоев. Первичное залегание многих из них позволяет реконструировать жизнь и быт палеолитических людей.

Геологогеоморфологическая характеристика. Стоянки находятся на правобережье Дона, в 40 км южнее Воронежа и приурочены в основном ко второй и первой надпойменным террасам Дона и впадающих в него крупных древних балок (логов). Долина Дона здесь резко асимметрична: левый склон пологий, отделен от русла широкой поймой и террасами, правый склон крутой, высокий (до 100 м). Террасы представлены фрагментарно, а аллювий перекрыт делювием.

Левобережье Дона относится к Окско-Донской аккумулятивной равнине. В ее строении большую роль играют днепровские моренные и водно-ледниковые отложения. Правобережье - окраина Средне-Русской возвышенности, где также широко распространены днепровские ледниковые отложения (рис. 49). Здесь высоко поднимаются коренные породы. Правый склон сильно изрезан глубокими оврагами и балками. Среди них несколько крупных средневерхнеплейртоценовых балок, к которым и приурочены верхнепалеолитические стоянки.

В долине Дона выделяется до шести террас. Самые древние из них среднеплейстоценовые. В Костенковско-Борщевском районе представлены три надпойменных террасы. Наиболее древняя 35-40-метровая эрозионная терраса выработана обычно в сеноманских песках и в Костенковско-Борщевском районе перекрыта делювием, в котором местами встречаются культурные остатки.

Совсем недавно в Костенках обнаружена и четвертая надпойменная аккумулятивная терраса. В ней отмечены несколько прослоев погребенных почв. Лабораторное изучение этого разреза очень важно и может дать дополнительный материал для определения геологического возраста стоянок.

Большинртво стоянок приурочены ко второй и первой надпойменным террасам. Обе они из долины Дона заходят в лога.

Вторая терраса (15-20 м), к которой приурочены все самые древние стоянки, в нижней части сложена русловыми песчаными отложениями, нередко с меловой галькой и супесчано-суглинистыми прослоями (рис. 49). Вверх по разрезу количество этих прослоев увеличивается и вскоре они господствуют, т.е. происходит замена руслового аллювия пойменным, который в свою очередь замещается делювиальными лессовидными суглинками и супесями. Общая мощность отложений второй террасы около 20 м.

Самая характерная и важная для стратиграфии и корреляции черта второй террасы - наличие двух толщ гумусированных суглинков, разделенных негумусированными отложениями. В последних имеется прослой вулканических пеплов мощностью от нескольких до 20-50 см. Мощность гумусированных толщ от 10-20 до 50-70 см. Толщи - продукт аллювиально-делювиального размыва и переотложения почв того времени. Тумусированные толщи и вулканический пепел известны во многих разрезах второй террасы и склона водораздельного плато. То, что в них обнаружены многочисленные стоянки, делает эти толщи важными маркирующими горизонтами. Наличие же вулканических пеплов в других районах юга Русской равнины и Западной Европы сулит возможность далеких сопоставлений.

Самые древние культурные слои залегают в нижней гумусированнрй толще (нижние слои стоянок Костенки I, VI, VII, XI, XIV, XVII и др.). Они часто переотложены, так же как и культурные слои верхней толщи. Однако в тех случаях, когдагумусированные толщи находятся в лессовидных суглинках, культурные слои находятся в первичном залегании. В лессовидных отложениях известно наибольшее число культурных слоев (верхние слои Костенок I, XII, XVII и др.). Однообразие отложений и их недостаточная изученность затрудняют определение относительной древности культурных слоев. Неясен и вопрос о возрастных соотношениях лессовидных суглинков второй и первой террас, но несомненно, что имеется несколько их возрастных генераций. Самые древние из них формировались во время накопления аллювия второй террасы: более молодые - во время образования первой. Они плащом перекрывают аллювий второй террасы. Самые молодые генерации лессовидных отложений, развитые на второй и первой террасах, образовывались в заключительные фазы аккумуляции аллювия первой террасы или сразу после ее образования.

Первая терраса, к которой приурочены более молодые стоянки (Костенки III, IV, XXI, Борщево II и др.). также широко распространена. Ширина ее достигает 1-2 км, чаще же лишь сотни или десятки метров. Высота террасы от 5 до 10 м. Мощность отложений достигает 10-15 м. Нижняя часть сложена песками, которые простираются на 5-7 м ниже уреза реки. Русловый аллювий перекрывается пойменным. Он представлен супесями и суглинками, обычно лессовидными, переслаивающимися с прослоями песка, гравия и гальки, мела. На участках террасы, примыкающих к коренному склону или к более высокой террасе (например, в районе стоянки Костенки III, XXI), в сложении верхней части террасы участвуют делювиальные лессовидные отложения. В них местами фиксируются погребенные почвы или горизонт белоглазки, имеющие стратиграфическое значение.

Пойма Дона достигает нескольких километров ширины. Высота ее от 2-3 до 5-6 м. В пойменном аллювии в ряде мест фиксируются культурные слои неолита, бронзы и более молодых эпох, а также погребенные почвы.

Рис. 49. Схема геологогсоморфолоеического строения правобережья долины Дона в Костенковско-Ворщевском районе (по Г.И. Лазукову) 1 - девонские глины; 2 - нижнемеловые глины; 3 - нижнемеловые пески с прослоями глин и песчаников; 4 - сеноманские пески, 5 - писчий мел; 6 - отложенин скифского горизонта; 7 - отложения днепровского горизонта; 8 - микулинская погребенная почва; 9 - отложения третьей надпойменной террасы (аккумулятивной); 10 - аллювий второй надпойменной террасы; 11 - аллювий первой надпойменной террасы; 12 - лессовидные суглинки и супеси; 13 - гумусированные толщи на второй надпойменной террасе и водораздельном плато; 14 - вулканический пепел, 15 - послемикулинские погребенные почвы; 16 - аллювий поймы; 17 - ледниковые отторженцы; 18 - культурные слои верхнепалеолитических стоянок;

Археологическая характеристика. Памятники этого района легли в основу общих представлений о верхнем палеолите Русской равнины и дали богатый материал по жилищам и поселениям. Не менее чем в десяти слоях сохранились остатки жилищ (Рогачев, 1969). Жилища в Костенках разнотипны. Они различаются и по размерам, и по конструктивным особенностям. Есть небольшие легкие шалашеобразные постройки и более крупные, слегка углубленные, с очагом, расположенным в центре жилища. Встречаются и большие жилища, по длинной оси которых располагается цепочка очагов.А. Н. Рогачев полагает, что эти жилища имели невысокую двускатную кровлю. Особый тип жилищ был обнаружен в верхнем слое Костенок I (Ефименко). Это жилище - овальной формы наземная площадка, окруженная утепленными полуземлянками и ямами-кладовыми. Ямы имели перекрытия из бивней и костей мамонта. Длина площадки 36 м, ширина - 14-15 м. Вдоль длинной оси располагались очаги на равном расстоянии друг от друга. Некоторые жилища построены с применением большого количества костей мамонта. На стоянках, как правило, существовали долговременные утепленные жилища, возможно, составляющие родовые поселки.А. Н. Рогачев предполагает, что тип жилища отражает своеобразие культуры данной группы населениям планировка жилищ свидетельствует об общинном характере поселений.

Не меньшую роль в решении проблем палеолита сыграли памятники палеолитического искусства. На ряде стоянок были найдены великолепные образцы мелкой пластики, изображающие женщин и животных. Костяные поделки нередко украшались сложным геометрическим узором. Из самых разных материалов изготовлялись бусы. Женские статуэтки дали основания П.П. Ефименко еще в 1931 г. говорить о роли женщины в ориньякскую эпоху и видеть в образе женщины-матери отражение идеологии матриархальнородового строя (Рогачев, 1969).

Костяные орудия (шилья, иголки, лощила, булавки и др.) свидетельствуют о высоком уровне обработки кости и разнообразии хозяйственных работ, которые ими выполнялись. Интересны относительно крупные орудия-тесла из бивня мамонта, лопаточки с фигурными головками из ребер мамонта.

Важнейший материал, освещающий сложную духовную жизнь палеолитического человека дают погребения, обнаруженные на четырех костенковских стоянках. Они свидетельствуют о погребальном ритуале, связанном с кругом представлений о продолжающемся участии покойника в жизни первобытного сообщества. Погребения различаются между собой по типам положения трупа, по устройству могильной камеры, по отсутствию или наличию погребального инвентаря.

На стоянке Костенки XV открыто интересное по обряду погребение ребенка. В могильную камеру был посажен'ребенок в скорченном положении. В камере было устроенр из песка и глины сидение, густо засыпанное охрой, а сверху она была перекрыта крупными костями мамонта. На покойнике был надет головной убор, украшенный просверленными зубами песца. В могилу был положен длинный костяной кинжал, около 70 кремневых предметов, костяное шило и игла. На стоянке Костенки II покойник в погребальную камеру, сложенную из крупных костей мамонта, был посажен в скорченном положении (которое могло быть придано трупу лишь если он был связан). Специально положенных предметов в погребении не найдено. Нет и обычной для этой эпохи присыпки трупа красной охрой. В третьем слое Костенок XIV (Маркина гора) в могильную яму, вырытую глубже культурного слоя, покойник был положен в скорченном положении. Погребение было густо засыпано красной охрой. Специально положенных предметов не найдено.

На Костенковских стоянках собраны богатейшие коллекции каменных орудий. Представлены все основные орудия этой эпохи - наконечники, резцы, скребки, долотовидные орудия, острия и др. Для изготовления орудий применялись различные виды вторичной обработки. Кремневый инвентарь констенковского района очень разнообразен и не имеет аналогий на стоянках Западной Европы.

Изучение кремневого инвентаря многослойных стоянок этого района привело А.Н. Рогачева (1957) к важному выводу о том, что в одинаковых стратиграфических условиях сосуществовали непохожие друг на друга стоянки. Между культурными слоями одного памятника в Костенках обычно генетической связи не прослеживается. Этими наблюдениями был нанесен удар по стадиальной концепции, полагающей, что развитие культуры палеолита протекало одинаково и синхронно во всем мире.

Большинство советских исследователей вслед за А.Н. Рогачевым понимает развитие верхнего палеолита как конкретно-исторический процесс и изучает историю конкретных археологических культур, имеющих в инвентаре закрепленные традицией свои самобытные этнографические особенности. Выяснилось, что в Костенках некоторые культуры представлены несколькими памятниками, другие лишь отдельными стоянками, однако они настолько своеобразны, что с полным основанием их можно считать самостоятельными культурами.А. Н. Рогачев разделил памятники Костенок по условиям их залегания на три группы: к древнейшей он отнес памятники нижней гумусированной толщи, к средней-верхней и к поздней - памятники, залегающие в лессах. Исследования показывают, что те палеолитические общины, которые жили во время формирования гумусированных толщ, позже в этом районе сменяются другим населением с другими культурными традициями.

П.И. Борисковский (1963) полагает, что все известные здесь памятники принадлежат к одному небольшому отрезку времени этой эпохи.А. Н. Рогачев же (1957) относит их почти ко всей эпохе верхнего палеолита. Противоречия эти доказывают, что мы еще не можем судить о быстроте смены палеолитического населения данного района. В Костенках в одних и тех же стратиграфических условиях встречаются памятники совершенно разных культур. Мы приведем примеры сосуществования таких культур.

Много памятников залегает в нижней и верхней гумусированных толщах. Среди них есть памятники стрелецкой культуры, к которой относят Костенки 1, 5-слой, 3-й и 1-А слои Костенок XII, 5-й слой Костенок XI, Костенки VI (Стрелецкая III). Орудия стрелецкой культуры изготовлены преимущественно из цветного кремня и кварцита. Техника раскалывания довольно примитивна, основными заготовками служат отщепы. Много архаических мустьерских форм (скребла, остроконечники). Иногда и характер ретуши мустьероидный. Среди верхнепалеолитических форм орудий мало резцов, отсутствуют пластинки с притуплённым краем. Специфику этой индустрии составляют двусторонне обработанные формы: асимметричные ножи и своеобразные треугольные наконечники с выемкой в основании (рис. 50). Происхождение стрелецкой культуры пока не ясно: некоторые исследователи считают, что ее древнейшие памятники следует рассматривать как переходные от мустье к верхнему палеолиту. В верхней гумусированной толще есть два памятника стрелецкой культуры (Костенкй XII-IA слой, 5-й слой Костенок XI). Памятников стрелецкой культуры выше гумусированных толщ не обнаружено, хотя в лессовидных отложениях иногда встречаются треугольные наконечники. Таким образом, существование стрелецкой культуры относится к двум ранним хронологическим этапам.

В нижней гумусированной толще обнаружен второй культурный слой стоянки Костенки XVII (Спицинская стоянка). Он хорошо сохранился, но жилищ не обнаружено. Найдено много орудий, изготовленных из мелового кремня, есть и костяные орудия. Кремневый инвентарь совсем не похож на стрелецкую культуру: в нем нет черт архаичности, заготовка - правильная ножевидная пластина. Среди орудий преобладают резцы. Двусторонняя обработка орудий полностью отсутствует. К этой же культуре относится и 1-й слой стоянки Костенки XII.

Во второй хронологической группе параллельно существуют такие не похожие и на стрелецкую и друг на друга культуры, как городцовская и тельманская (2-й слой) (рис. 51). Городцовская культура была выделена Г.П. Григорьевым (1970). К ней относятся четыре памятника верхней гумусированной толщи: Костенки XV, XIV - 2-й слой, XII - 1-й слой, XVI. Кремневый инвентарь наряду с верхнепалеолитическими орудиями содержит мустьерские многолезвийные скребла различных типов и немногочисленные остроконечники. Среди верхнепалеолитических орудий относительно мало резцов, многодолотовидных орудий, есть проколки с короткими жальцами. Пластинки с притуплённым краем отсутствуют полностью. Своеобразные костяные орудия: веслообразные лопаточки, костяные иголки с просверленным ушком и др.

Всего лишь в 150 км от Костенок XV, также в верхней гумусированной толще, залегает II культурный слой Костенок XIII. Здесь было обнаружено несколько округлых жилищ с очагом посередине. Собрана большая коллекция кремневых изделий. Были найдены и немногочисленные орудия из кости. Среди кремневого инвентаря много миниатюрных пластинок и острий с притуплённым краем. Каких-либо мустьерских форм нет. Много резцов и скребков, изготовленных на правильных пластинах. Инвентарь настолько своеобразен, что П.П. Ефименко настаивал на его южном происхождении.

Такой же калейдоскоп различных археологических культур прослеживается и в памятниках третьей хронологической группы, залегающих в лессах 2-й и 1-й террас. Например, верхний слой Костенок VII содержит типы орудий, не встреченные в других памятниках Костенок. Широко представлена двусторонняя обработка. Таким способом изготовлялись основные типы орудий этого памятника - острия, клинки, наконечники листовидной формы и ладьевидные орудия. В инвентаре мало скребков, пластинки и острия с притуплённым краем отсутствуют полностью. Есть скребла, многочисленны резцы. Формы наконечников дали основание В. Хмелевскому отнести этот памятник к ежмановской культуре, ранние памятники которой представлены в Польше.

Интереснейшим памятником, залегающим в верхней части лессовидных суглинков, является верхний слой Костенок I. Он относится к костенковско-авдеевской культуре. Памятники этого типа представлены несколькими стоянками: Костенки I (Полякова), Костенки XIII. Костенки XVIII и XIV (верхний слой). Для культуры характерны сложные бытовые комплексы (большая жилая площадка овальной формы, окруженная ямами - полуземлянками; вдоль длинной оси расположен ряд очагов). Подобные жилые комплексы встречаются не в одиночку, а группами по два-три. Найдены разнообразные костяные орудия, украшения и уникальные произведения искусства (статуэтки женщин и животных, выполненные из бивня мамонта и мергеля (рис. 41, 42)). Поделки орнаментированы свойственным лишь для этой культуры орнаментом. Разнообразны и кремневые орудия. Среди них особенно характерны наконечники с боковой выемкой, листовидные наконечники и ножи костенковского типа. Много резцов, скребков меньше, есть пластинки с притуплённым краем (рис. 52).

Кроме памятников, обнаруженных в Костенках, к этой культуре относится Авдеевская стоянка близ Курска. Она почти " близнец" верхнему слою Костенок I: тот же тип жилища, тот же кремневый и костяной инвентарь, тот же орнамент на поделках, в той же манере выполненные статуэтки женщин и мамонта. К костенковскоавдеевской культуре принадлежит также Бердыж на Соже, и, вероятно, более поздний этап ее представляет Гагаринская стоянка под Липецком. По мнению большинства исследователей констенковско-авдеевская культура входит в виллендорфско-павловское единство, состоящее из родственных культур, представленных в Австрии, Чехословакии и Польше.

Среди стоянок первой террасы выразительна двуслойная стоянка Костенки IV. По мнению А.Н. Рогачева (1955). исследовавшего это поселение, оба слоя очень близки по времени: люди верхнего слоя поселились здесь тогда, когда еще сохранились развалины жилищ нижнего слоя. Однако культурные слои относятся к различным культурам, непохожим ни по типам жилищ, ни по произведениям искусствами по кремневому инвентарю. Это свидетельствует о том, что в районе Костенок в верхнем палеолите сосуществовали различные культуры.А. Н. Рогачев (1969) объясняет это тем, что в центре Русской равнины перемещались различные верхнепалеолитические общины, обладавшие самобытными традициями в строительстве жилищ, изготовлении орудий и других проявлениях материальной и духовной культуры. Но пока нельзя решить откуда, куда и в какое время передвигалось палеолитическое население. Предположений много, но в подавляющем большинстве они недостаточно аргументированны. Более убедительным нам кажется предположение о проникновении стрелецкой культуры в район Владимира (Сунгирь), а также связи костенковско-авдеевской культуры с виллендорфско-павловскими культурами Австрии, Чехословакии и Польши.

Палеогеографические условия. По Костенковско-Борщевскому району имеются интересные данные (фауна млекопитающих, моллюсков, макрорастительные остатки, пыльца и споры). Сами культурные остатки и вмещающие их отложения также дают ценную палеогеографическую информацию. Сумма этих данных свидетельствует не о суровых тундровых условиях, а о весьма благоприятных, близких к современным.

Спорово-пыльцевые анализы были сделаны для разрезов ряда стоянок. Однако пыльцы и спор в них или совсем не было или было очень мало. Но в ряде стоянок (Костенки I, VIII, XV, XVII) пыльцы оказалось много. В общем характер спектров довольно сходен. По Костенкам I и XVI (анализы М.П. Гричук.В. П. Гричука, Г.М. Левковской и Р.В. Федоровой) были построены диаграммы (рис. 53). Диаграмма Костенок I отражает спектры всего разреза второй террасы, диаграмма же Костенок XVII - только верхней части. Формирование аллювия террасы происходило при благоприятном климате, так как здесь произрастали липа, дуб и даже граб, пыльца которых встречается во всей аллювиальной части разреза. Выше в отложениях, содержащих самые древние культурные слои, подобная пыльца также встречается, но здесь преобладает пыльца ели. Больше же всего ели в лессовидных отложениях с более молодыми культурными слоями. Максимум пыльцы ели около 80%. Однако даже здесь еще встречается пыльца широколиственных пород. В отложениях, содержащих верхний культурный слой Костенок I, происходят заметные изменения: пыльцы широколиственных почти нет, нет и пыльцы ели. Господствует пыльца сосны, довольно много пыльцы ольхи и березы.

Рис. 50. Орудия стрелецкой и спицинской культур 1-9 - стрелецкая культура (Костенки I, 5-й слой, по А.Н. Рогачеву); 10-23 спицинская культура (Костенки XVII, по П.И. Борисковскому);

В общем сходные результаты получены и для стоянки Костенки XVII. Из отложений, содержащих нижний культурный слой, встречено около 90% пыльцы ели, что служит основанием для выделения фазы еловых лесов (Р.В. Федорова, В.П. Гричук). На диаграмме Костенок I эта фаза отсутствует. При сравнении диаграмм разрезов Костенок I и XVII бросаются в глаза индивидуальные различия в поведении пыльцы. Тем не менее диаграммы свидетельствуют о произрастании древесных пород, в том числе и широколиственных. Это указывает не только на значительную роль лесных массивов, но и на весьма благоприятный климат.

Рис. 51. Орудия городцовскоп и тельманскоп культур 1-12 - городцовская культура (Костенки XV, по А.Н. Рогачеву); 13-33 - тельманская культура (Костенки VIII, 2-й слой, по А.Н. Рогачеву);

В.П. Гричук (1969) считает, что во время обитания людей, оставивших нижний культурный слой Костенок XVII, условия были значительно более суровыми, чем ныне. Температуры июля были на 4° ниже современных, а снежный покров лежал на 1, 5 месяца дольше, чем теперь. Однако столь " тонкие" заключения по такому небольшому материалу (всего лишь несколько образцов) пока преждевременны. Самые благоприятные условия, по В.П. Гричуку, существовали во время аккумуляции отложений, разделяющих гумусированные толщи. Тогда климат был теплее, чем даже во время голоценового оптимума. Позже климат постепенно ухудшался. Однако вплоть до аккумуляции отложений, содержащих верхние культурные слои, он был благоприятен для произрастания лесов.В. П. Гричук и Р.В. Федорова в разрезе Костенок XVII выделяют несколько фаз в развитии растительности. Нам думается, что данные для этого еще весьма малочисленные, и " процентные" колебания пыльцы вряд ли всегда отражают изменения растительности и климата. В правильности такой оценки нас убеждают различия в содержании пыльцы в одновозрастных отложениях, что хорошо видно на приведенных диаграммах.

Заключение о благоприятном климате и лесных ландшафтах подтверждается и другими данными, в том числе и определением древесного угля из культурных слоев стоянок. Найдены угли ели (преобладают), березы, липы, дуба, боярышника, черемухи или сливы и др. Как видно из таблицы 8, в общем аналогичные макрорастительные остатки определены и из стоянок других районов.

В хорошем соответствии находятся и материалы по фауне наземных моллюсков, полученные для нижних культурных горизонтов стоянок второй террасы (Костенки I, VI, VIII, XI, XII). Все встреченные виды обитают в смешанных и широколиственных лесах. Часть видов заходит в степи, тайгу и тундру. Ряд видов (Succinea elegans, Trichia hispida, Helcella Striata и др.) указывает на довольно высокие летние температуры.

Фауна млекопитающих из культурных слоев представлена обычными животными верхнепалеолитического комплекса. Типичный обитатель тундры здесь только песец. Большая часть видов характерна для лесных и лесостепных ландшафтов. Среди них много форм, обитающих в довольно южных областях (благородный олень, бизон, лошадь, медведь, куница каменная, бобр и др.). Таким образом и фауна млекопитающих не противоречит заключениям о широком'распространении лесных ландшафтов.

Рядом исследователей (М.Н. Грищенко, А.И. Москвитиным и др.) лессовидные суглинки второй террасы признаются делювиально-солифлюкционными. Считается, что солифлюкционными процессами деформированы и гумусированные толщи. Исходя из этого говорится о многолетней мерзлоте. На наш взгляд, с такими заключениями нельзя согласиться. Им противоречат палеонтологические данные. Да и структурно-текстурные особенности отложений также не подтверждают такое заключение. Они вполне объяснимы аллювиально-делювиальными процессами. Деформаций культурных слоев, которые были бы обусловлены солифлюкционным истечением грунтов, нет. Напротив, многие особенности культурного слоя позволяют говорить об отсутствии подобных деформаций.

Для отложений первой террасы палеонтологических данных меньше. Спорово-пыльцевые анализы менее полные и не так выразительны (Г.М. Левковская, Е.С. Малясова, Р.В. Федорова). Тем не менее иногда выявляется, что аккумуляция нижней части аллювия происходила при существенном участии сосново-берёзовых лесов (пыльца широколиственных пород отсутствует). Образование же более молодых горизонтов аллювия шло, вероятно, при явном господстве открытых пространств.Р. В. Федорова для первой террасы указывает лесостепные и степные ландшафты с участием ксерофильных элементов. Однако окончательных заключений о растительности этого времени делать еще нельзя.

Рис. 52. Орудия костенковско-авдеевской культуры (1-13) (Авдеево, по М.Д. Гвоздовер)

Интересные данные по разрезу первой террасы в районе стоянки Борщево II приводит Л. Савицкий. Для торфянистого прослоя в верхней части террасы им указывается большое количество пыльцы и спор. Преобладает древесная пыльца (62-85%), среди которой 70-80% падает на пыльцу широколиственных пород (вяз, липа, дуб). Много пыльцы ольхи. Есть пыльца лещины, ели, сосны, березы. По макроостаткам определена флора типичного сильно обводненного ольхового леса. Ранее здесь были определены угольки ели, лиственницы, осины или ивы. Пресноводные и наземные моллюски из разреза террасы в районе Борщево II также свидетельствуют о вполне благоприятных климатических условиях.

Рис. 53. Спорово-пыльцевые диаграммы разрезов по стоянкам Костенки I (раскоп 1950 г., анализы М.П. Гричук, 1964), Костенки XVII (раскоп 1955 г., анализы Р.Ф. Федоровой, 1955), Костенки XVII (раскоп 1963 г., анализы В.П. Гричука, 1967) 1 - гумусовый горизонт современной почвы; 2 - суглинок светлокоричневый; 3 - то же, серовато - коричневый; 4 - то же, коричневый, темный; 5 - то же, серо - коричиевый; 6 - вулканический пепел; 7 - линзы суглинка, обогащенные гумусом; 8 - насыпная почва; Примечание: (4) - номера культурных слоев, в которых на стоянке Молодова V определены дуб и пихта атлантическая;

Палинологические анализы указывают на разнообразие спектров из отложений первой террасы и на неоднократную их смену. Но пыльцы в первой террасе мало, и о характере растительности и особенностях ее изменения пока судить трудно. В частности, не выявлены явно " холодные" спектры, которые свидетельствовали бы о суровом ледниковом климате.

Фауна млекопитающих из стоянок первой террасы принципиально не отличается 6т фауны культурных слоев второй террасы. Так, в составе фауны стоянки Костенки IV имеется значительное число лесных (благородный олень, росомаха, бурый медведь, бобр) и степных животных (сурок, суслик рыжеватый, слепушонка, сайга). Есть и остатки таких типичных представителей, как мамонт, шерстистый носорог, северный олень, песец и др.

Геологический возраст террас и стоянок. Этот вопрос также не может считаться решенным. В значительной мере он не ясен и для всей долины Дона, где в последнее время стали выделять помимо основных уровней второй и первой террас дополнительные уровни.Ю. М. Васильев, М.Н. Грищенко и Ю.Ф. Дурнев в каждой террасе выделяют по два комплекса: нижний, формировавшийся в теплых условиях, представлен нормальным аллювием; верхний комплекс считается сложенным перигляциальным аллювием. По нашему мнению, такое членение аллювия скорее умозрительно, чем исходит из фактических данных. Ведь бассейн Дона в верхнем плейстоцене не питался ледниковыми водами, и таким образом наличие нормального и перигляциального аллювия трудно объяснимо. Палеонтологический материал тоже не дает оснований для выделения " холодного" и " теплого" комплексов аллювия.

Таблица 8. Деревья, кустарники и травянистые растения, определенные по углям и семенам из культурных слоев стоянок верхнего палеолита

По мнению названных исследователей, нижняя пачка аллювия второй террасы формировалась в молого-шекснинское межледниковье. Верхняя пачка перигляциального аллювия и перекрывающих его делювиально-солифлюкционных отложений образовалась в первую половину осташковского оледенения. При такой датировке все верхнепалеолитические стоянки попадают в осташковское время, но, как видно из приведенных материалов, отложения с культурными слоями характеризуются теплолюбивой флорой явно не ледникового характера. На наш взгляд, образование второй террасы завершилось еще в молого-шекснинское межледниковье. Значительная часть делювиальных отложений с культурными слоями также формировалась в условиях весьма благоприятного климата. Однако общая тенденция в его развитии была направлена в сторону похолодания. Верхние культурные слои второй террасы могут соответствовать начальным фазам осташковского оледенения.

Лессовидные суглинки нельзя принимать за солифлюкционные. Это в основном делювиальные образования. Нет необходимости в привлечении многолетней мерзлоты и для объяснения особенностей залегания прослоев гумусированных суглинков. Все они могли быть обусловлены аккумуляцией овражно-балочными потоками и делювиальными процессами. При допущении в Костенковско-Борщевском районе активных и широко распространенных солюфлюкционных процессов необходимо южную границу многолетней мерзлоты проводить намного южнее. Однако все это вступает в явное противоречие с палеоботаническими данными (например, с наличием остатков широколиственных пород, определенных не только по пыльце, но и по древесному углю).

Первая терраса некоторыми исследователями также подразделяется на два разновозрастных уровня. Более древний из них М.Н. Грищенко (1976) датирует первой половиной осташковского оледенения. По его мнению, именно с этим уровнем связаны стоянки Костенки III, IV, XXI. К отложениям более низкого уровня первой террасы относится стоянка Борщево И. Формирование этого уровня М.Н. Грищенко и Ю.Ф. Дурнев относят к заключительным фазам осташковского оледенения. Осташковским оледенением первая терраса датируется практически всеми исследователями (Васильев, Величко, Грищенко, Дурнев, Кригер, Лазуков, Москвитин и др.). Однако палеоботанические данные (правда, еще скудные) позволяют говорить, что за время формирования отложений первой террасы были неоднократные изменения растительности и климата то в сторону потепления, то похолодания, но самая холодная фаза осташковского оледенения до сих пор не выявлена.

Бассейн Клязьмы. Стоянка Сунгирь. Она находится на окраине Владимира в долине ручья Сунгирь, прорезающего левый склон долины Клязьмы. Стоянка стала всемирно известной благодаря уникальным погребениям верхнепалеолитических людей.

Археологическое изучение стоянки со времени ее открытия (1956) велось О.Н. Бадером. Геологией района стоянки занималось много исследователей. Больше других сделано В.И. Громовым, С.М. Цейтлиным и Л.И. Шорыгиной. Фауна млекопитающих и растительность изучались Р.Е. Гитерман, В.И. Громовым, Е.П. Метельцевой и В.Н. Сукачевым.

Геолого-геоморфологические особенности. Район Владимира в геоморфологическом отношении является ледниково-аккумулятивной равниной, местами густо расчлененной овражно-балочной и долинной сетью. Ручей Сунгирь, в долине которого (в 1,5 км выше устья) располагается стоянка, - приток Клязьмы. Глубина расчленения рельефа 20-25 м и лишь в придолинных участках Клязьмы до 50-60 м. Основные черты рельефа унаследованы еще с доледникового времени.

Самые древние плейстоценовые отложения - изредка встречающиеся подморенные песчано-супесчанистые горизонтально- и косослоистые отложения. Их возраст неясен. Вероятно, они слагают доднепровскую террасу. Наиболее важный маркирующий горизонт - морена, широко распространенная во всем районе и достигающая местами 10-15 м мощности. Она почти полностью нивелирует неровности доледникового рельефа. В литологическом отношении это супесчано-суглинистые, плохо отсортированные валунные неслоистые образования, в основном красно-бурого и реже темносерого, иногда почти черного цвета. Местную морену обычно относят к днепровскому оледенению.

Долина ручья Сунгирь (рис. 54) выработана в морене, слагающей цоколь всех террас и поймы. В строении долины участвует разнообразный комплекс отложений (аллювий, озерные, болотные, делювиальные отложения и почвенные образования). Кроме поймы имеется три террасы, перекрытые плащом склоновых отложений.

Культурный слой залегает на глубине около 4 м в покровных облессованных коричневато-серых делювиальных суглинках, полого спускающихся вниз по склону. Как видно на рисунке, покровные суглинки имеют три погребенные почвы, полого спускающиеся вниз по склону. К средней из них приурочен культурный слой. Хотя культурные остатки встречаются во всей толще погребенной почвы и даже несколько выше нее, все же основная часть залегает в ее верхней трети.О. Н. Бадер указывает на деформированность культурного слоя. Выражается она в том, что кости нередко имеют вертикальное положение, кровля и подошва слоя неровные.

Деформирована и погребенная почва, в которой залегает культурный слой. Ее мощность 0,7-0,9 м. Это серый и темно-серый суглинок. Кровля и подошва почвы неровные. В ней имеются неправильной формы включения негумусированных суглинков, охристые разводы и т.п. Почва разбита грунтовыми жилами, трещищинами, клиньями, выполненными суглинками, перекрывающими

почву. Эти явления, а также деформированность культурного слоя представляют собой мерзлотные деформации (солифлюкционное истечение, псевдоморфозы по ледяным клиньям и т. п.). Их образование, по Л.Д. Шорыгиной и С.М. Цейтлину, произошло после сформирования почвы и после обитания здесь человека. По мнению Л.Д. Шорыгиной (1961), В.И. Громова (1966), это, вероятно, было в первой половине калининского оледенения, а по С.М. Цейтлину (1965), - в осташковское время.

Археологическая характеристика. Стоянка исследована на площади около 2500 м2. Мощность культурного слоя от 40 до 90 см. К сожалению, культурный слой в последующем был поврежден солифлюкцией и бытовые объекты стоянки, кроме нескольких очажных ям (?), не сохранились. Культурный слой такой мощности мог образоваться только в течение длительного обитания человека.

Среди кремневых орудий особенно интересны треугольные наконечники с двусторонней обработкой и с вогнутым или овальным основанием. Эти орудия главным образом и послужили основанием для отнесения Сунгиря к стрелецкой культуре. В остальных, типах орудий большого сходства между этими памятниками не прослежено. Кроме наконечников есть резцы, скребки, скребла, долотовидные орудия. Техника раскалывания (по О.Н. Бадеру) примитивна. Нуклеусы аморфные, а не призматические. Почти все орудия изготовлены из валунного кремня. По мнению О.Н. Бадера и А.Н. Рогачева, Сунгирь скорее всего относится к позднему этапу стрелецкой культуры. Богато представлена на стоянке обработанная кость: наконечники и бусы из бивня мамонта, мотыги из рогов оленя, бусы из просверленных зубов песца, подвеска, изображающая лошадь или сайгу (Бадер, 1978).

Уникальными по обряду и по найденным вещам оказались открытые в Сунгире пять погребений. От первого из них сохранился череп женщины, лежащий у камня, пятно охры и несколько костяных бус. Второе погребение, расположенное под первым, принадлежало взрослому мужчине. Покойник лежал на спине в вытянутом положении. При нем были положены кремневый нож, скребло и обломок костяного предмета. Скелет был густо засыпан охрой, и на нем лежали многочисленные бусы из бивня мамонта. Размещение бус, сохранивших первоначальное положение, позволило реконструировать одежду. Костюм состоял из нераспашной рубахи, штанов, соединенных с обувью, и, возможно, плаща. На голове была надета шапка, богата украшенная бусами из бивня и просверленных клыков песца. На руках были тонкие браслеты из бивня и нитки бус. Под коленями и на щиколотках также прослежены перевязки из связок бус. По внутренней стороне ног нашитые бусы образовывали длинные лампасы, соединяющие штаны и обувь. Всего было нашито свыше 3, 5 тысяч бус. Столь богато одетые покойники в палеолите неизвестны.

Еще более уникальные находки были сделаны в третьей могиле. Погребение также отличалось необычным ритуалом. Неизвестными науке оказались и встреченные здесь находки. Как и первое погребение, оно содержало два яруса захоронений. Верхнее захоронение почти не сохранилось, но удалось проследить расположение скелета человека, лежавшего на спине. Из инвентаря было лишь несколько бус, колечко из бивня, раковина моллюска, каменные сверленые подвески и кремневый наконечник. На 65 см ниже было дно еще одной могилы, в которой лежали два скелета детей в вытянутом положении, головами друг к другу (рис. 43). Могила была в длину около 3 м. Оба покойника были захоронены одновременно, об этом свидетельствуют положенные в могилу предметы и, главное, копья из бивня мамонта, которые длиннее скелетов людей. На других стоянках и в культурном слое Сунгиря подобных орудий или даже их обломков не было известно. Да никто из исследователей и не предполагал, что подобные орудия были у верхнепалеолитического человека. Длина первого копья - 2,42 м, второго - 1,66 м. Кроме копий у каждого из скелетов лежало по нескольку дротиков и кинжалов из бивня мамонта. Одежда детей была богато украшена бусами, на руках браслеты, кольца и другие украшения. Были найдены костяная игла с отверстием и два " выпрямителя дротиков" .

Рис. 54. Схематический геологический профиль через долину ручья Сунгирь (по С.М. Цейтлину) 1 - почва; 2 - покровные суглинки; 3 - покровные супеси и суглинки более древней генерации; 4 - погребенная почва, нарушенная солифлюкцией и разбитая морозобойными клиньями; 5 - пески; 6 - супеси; 7 - глинистые супеси; 8 - перемежаемость супесей и глин; 9 - глины; 10 - буровые скважины; 11 - морена; 12 - предполагаемые контуры; 13 - границы слоев внутри четвертичных толщ; 14 - следы гумусового горизонта;

Сунгирь относится к первой половине верхнего палеолита, однако уже в это время существовали сложные идеологические представления, отразившиеся в погребальных обрядах. Вместе с тем существовала необыкновенно высокая техника обработки кости и относительно архаичная обработка кремня. Это ставит вопрос о своеобразии развития верхнепалеолитических культур и разной скорости развития внутри их различных " техник" обработки кости и кремня. Если признать однокультурность Сунгиря и костенковско-стрелецкой культуры, то различие во времени между ними даст материалы для решения вопроса о продолжительности существования верхнепалеолитических культур.

Палеогеографические условия и возраст. Общие особенности рельефа времени обитания сунгирьцев были близки к современным. В это время формировалась вторая надпойменная терраса. Первой террасы и поймы еще не было. Облик долин и их плановое расположение напоминали современные, но глубина расчленения была метров на 20 меньше. Обитатели стоянки жили на слабо возвышающемся над поймой того времени террасовидном уступе, недалеко от русла ручья.

О растительности дают представление палионологические анализы и определения остатков древесины. Хотя пыльцы и спор в отложениях, вмещающих культурный слой, обнаружено мало, среди нее имеется пыльца сосны, ели (преобладает), березы, ольхи, а также пыльца ряда травянистых растений. Наряду с этим была определена древесина березы (преобладает), ели и сосны. Базируясь на этих данных, В.Н. Сукачев указывал, что ландшафт времени палеолитической стоянки представлял собой территории с участками леса, в котором господствующей породой была ель, а березы и сосны было мало.

Фауна млекопитающих представлена костями мамонта (много), лошади (много), северного оленя (очень много-крупная и мелкая формы), песца (много), а также бизона, сайги, бурого медведя, росомахи (довольно много), пещерного льва, волка, зайца-беляка, копытного лемминга и пеструшки, остатков которых немного. Определены также остатки птиц (тетерева, дикой курицы, серебристой чайки).В. И. Громов, указывая на количество остатков северного оленя и песца, делает вывод о суровых климатических условиях и лесотундровом ландшафте. Этот вывод, по его мнению, подтверждается наличием многолетней мерзлоты и широким развитием солифлюкционных процессов. Однако сошлемся на мнения Л.Д. Шорыгиной и С.М. Цейтлина о том, что деформация погребенной почвы и культурного слоя произошла после того, как здесь жили люди. Поэтому они не могут быть доказательством сурового климата времени обитания людей.

Нет полной ясности и о геологическом возрасте стоянки. Диапазон расхождений весьма велик: от конца микулинского межледниковья или начала калининского оледенения (Громов, Шорыгина Москвитин) до начала осташковского оледенения (Цейтлин). Столь значительные расхождения объясняются в основном различиями в корреляциях отложений, вмещающих культурные остатки, с отложениями второй террасы, с микулинским торфяником и с нижней погребенной почвой в районе деревни Якиманское городище (20 км к северо-востоку от Владимира).

Пыльцевые и карпологические анализы этого торфяника свидетельствуют о том, что в фазу климатического оптимума здесь произрастали ильмово-дубовые и грабово-липово-дубовые леса. Среди макроостатков определены бразения Шребера, альдрованда пузырчатая, западноевропейская липа и ряд других растений, произрастающих ныне в областях с более мягким климатом (Сукачев, 1966). Подобная флора характерна для микулинского межледниковья.В. И. Громов с микулинским межледниковьем сопоставляет и аккумуляцию аллювия второй надпойменной террасы, считая, что завершение ее формирования произошло в конце микулинского межледниковья - начале калининского оледенения. К этой эпохе им относится и обитание сунгирьцев.С. М. Цейтлин одновозрастность торфяника и средней погребенной почвы с культурным слоем считает невозможной. Торфяник он относит к более древней эпохе, когда формировалась вторая нижняя погребенная почва. Ее образование происходило синхронно аккумуляции нижней части аллювия второй террасы. Это было в конце молого-шекснинского межледниковья. Обитание же человека им относится к начальным фазам осташковского оледенения. По нашему мнению, эта точка зрения находится в большем соответствии с особенностями геолого-геоморфологического строения, с палеонтологическими данными и палеогеографическими реконструкциями. С таким определением согласуются и две последние датировки культурного слоя по С14, выполненные в гронингенской лаборатории (24430 +400 и 25000 +200л. н.).

Бассейн Печоры. Важность памятников бассейна Печоры огромна, так как они крайние северо-восточные памятники палеолита Русской равнины, расположенные недалеко от полярного круга. Выяснение геолого-геоморфологических условий их залегания может внести важные уточнения в датировку палеолита Русской равнины. Наибольшее значение имеют стоянки Бызовая и Медвежья пещера.

Стоянка Бызовая находится всего лишь в 175 км южнее полярного круга и в 60 км западнее Приполярного Урала. Она приурочена к устьевой части лога, выходящего в долину Печоры. Здесь имеются четыре надпойменные террасы. Четвертая терраса возвышается над рекой на 35 м, а третья - на 23 м. Эти террасы в районе стоянки прорезаны долиной ручья с двумя надпойменными террасами высотой в 18 и 12 м. Три низкие террасы цокольные. Цоколь возвышается над урезом на 12 м. На нем под всеми террасами на одной и той же высоте залегает 1,5-метровый прослой галечника с песчано-глинистым заполнителем и с валунами. С этим галечником и связан культурный слой.

Культурный слой прослежен вдоль берега на протяжении 100м. Залегает он на глубине до 4 м. На вскрытой площади были обнаружены кремневые отщепы и орудия, кости животных. Остатков очагов не найдено. Коллекция каменных орудий очень небольшая (136 предметов). Имеются четыре орудия, изготовленные двусторонней обработкой (листовидные наконечники или ножи). Относительно много концевых скребков, есть скребла, проколки, игловидное острие и резец.В. И. Канивец, как нам кажется без достаточного типологического обоснования, предполагает, что инвентарь Бызовой обнаруживает родство с костенковско-стрелецкой культурой и считает, что сюда дошли племена этой культуры.

Остатки млекопитающих принадлежат небольшому числу видов. Преобладают кости мамонта. В небольшом количестве встречены остатки северного оленя, лошади и волка.В. И. Канивец, базируясь на этих весьма скудных фаунистических данных, делает заключение о том, что во время обитания людей значительные пространства были заняты незалесенными ландшафтами. Климат характеризовался резкой континентальностью, а зимы - малоснежностью. (Ныне стоянка Бызовая находится в области распространения северотаежных темнохвойных лесов.) Приведенных фаунистических данных, однако, для столь важного вывода явно недостаточно. Хотя палинологический анализ показал почти полное отсутствие пыльцы и спор, тем не менее именно из отложений, содержащих культурный слой, Б.И. Гуслицер (1971) указывает много пыльцы ели. Он считает, что культурный слой, вероятно, относится к молого-шекснинскому времени. Было определено несколько радиоуглеродных дат. Одна из них около 18000 лет. Вероятно, она омоложена, ибо это фаза максимума осташковского оледенения. Вряд ли человек мог в это время обитать вблизи Полярного Урала. Последняя из полученных дат равняется 25 450 годам. На наш взгляд, эта датировка более верная, но думается и она омоложена.

Стоянка Медвежья пещера. Находится на правобережье верхней Печоры в предгорной полосе Северного Урала, в районе устья Большого Шижима (около 62° с. ш.). Это одна из самых крупных пещер Северного Урала. Вход ее на 40 м выше уреза Печоры. Стоянка располагается в передней части грота в нижних слоях пещерных отложений. Они представлены переслаивающимися глинами суглинками, песками с гравийно-галечниковым и глыбовым материалом. Мощность от 2, 5 до 35 м. Мощность культурного слоя 0,2-0,4 м. В культурном слое содержится расщепленный кремень и много (до 60 тыс.) костей животных.В. И. Канивец считает, что часть костей в пещеру принесена хищными животными.

Для орудий использовался местный кремень. Изобилие отходов производства свидетельствует о том, что первоначальная обработка кремня производилась на стоянке. Всего найдено 732 предмета, но орудий только 58. Среди них скребла, скребки, а, как пишет В.И. Канивец, " орудий законченных, хорошей выделки почти не встречено" . Он считает возможным, несмотря на малое количество орудий и морфологическую невыразительность инвентаря, сблизить Медвежью пещеру со стоянкой Талицкого и с сибирским палеолитом, реконструируя две разновременные волны миграции верхнепалеолитического человека на Печору. Первая (более ранняя) шла с юго-запада (стоянка Бызовая), а вторая (более поздняя - Медвежья пещера) шла из Сибири. Нам кажется, что эта гипотеза не имеет обоснования.

Имеется много костей млекопитающих - обычных представителей верхнепалеолитического комплекса, относящихся к 27 видам. Есть кости птиц, рыб и раковины моллюсков. Больше всего остатков северного оленя, зайца беляка, песца, пещерного медведя, лошади, овцебыка, волка. Костей мамонта и шерстистого носорога также довольно много. Вместе с ними имеются остатки лося, косули, тигрольва, горностая, ласки, росомахи, соболя или куницы, хорька, белки, бобра, т.е. типичных обитателей леса, а также сайги, степной пищухи, ныне населяющих степные и полупустынные ландшафты. Лесные обитатели явно преобладают. Среди птиц представлены куропатки, рябчик, воробьиные, крохаль. Наземные моллюски (Valloma tenuilabris и Eulotia fruticum) тоже типичны для лесной зоны (особенно Eulotia fruticum, не заходящая в тундру).

Палеоботанические данные более скудные. Древесный уголь представлен елью (Picea obovata). В спорово-пыльцевом спектре из культурного слоя преобладают споры (97% общего состава), главным образом папоротников. Имеются споры и типично лесных растений (сфагнума, плауна). Определена пыльца сосны, ели. древовидной березы, ольхи.Б. И. Гуслицер и В.И. Канивец эти данные используют для вывода о существовании во время обитания человека ландшафта холодной лесостепи. Нам этот вывод представляется странным, ибо не вытекает из всех приведенных выше данных. Наоборот, флористические и особенно фаунистические данные свидетельствуют о лесных ландшафтах и климате, близком к современному. Палеонтологические данные не оставляют сомнения. что палеолитический человек обитал здесь в межледниковую (или очень теплую межстадиальную) эпоху, когда оледенение на Урале отсутствовало или было очень незначительным. В противном случае таежные ландшафты не могли здесь существовать. В конце верхнего плейстоцена подобная палеогеографическая обстановка могла быть только в молого-шекснинскую эпоху, к которой, вероятнее всего, и относится культурный слой.

Крым. Здесь известно мало верхнепалеолитических памятников, а на южном берегу Крыма их нет совсем. Эта особенность не получила пока объяснения. Известные стоянки являются пещерными. Самая интересная трехслойная стоянка Сюрень I. располагающаяся во второй гряде Крымских гор на восточном склоне Бель-бекского ущелья, возвышаясь над его днищем на 15 17 м. Мощность пещерных отложений достигает 9 м. Первым исследователем стоянки был К.С. Мережковский (1881). Самые полные исследования проделаны Г.А. Бонч-Осмоловеким (1926-1929), а публикации материалов Е.А. Векиловой. По Сюрени (существует обширная литература, в которой дается археологическая и палеонтологическая характеристика (млекопитающие, птицы, рыбы, растения). Опорным материалом для геологического датирования культурных слоев и для палеогеографических реконструкций служат главным образом палеонтологические данные (В.И. Громов.В. И. Громова, А.Ф. Гаммерман, А.Я. Тугаринов и др.).

Культурные слои залегают в непотревоженном состоянии. Большие коллекции орудий из трех слоев позволили проследить развитие верхнепалеолитической культуры Крыма. В нижнем слое обнаружено несколько очагов, вокруг которых группировались находки. Кроме костей в нем было найдено свыше 13 тысяч экземпляров расщепленного кремня. Среди них есть мустьерские формы: дисковидные нуклеусы, остроконечники, скребла. Их количество невелико. Основную массу составляют верхнепалеолитические орудия отнюдь не архаического облика (различные резцы, скребки, долотовидные орудия). Много небольших пластинок с ретушью по краям. Края у большинства из них обработаны противолежащей ретушью. Есть проколки.

Средний слой менее мощен, но и в нем найдено свыше 5 тысяч кремневых предметов. Мустьерских форм меньше. Остальные типы орудий те же. Отсутствуют только долотовидные орудия и острия шательперрон. Мало микропластинок с ретушью. В верхнем слое почти исчезают скребки высокой формы и мустьерские типы орудий, но увеличивается количество микропластинок с ретушью. Среди них исчезают формы с противолежащей ретушью и преобладают пластинки с притуплённым краем. Появляются геометрические микролиты - четырехугольники, сегменты. Найдены орудия из кости (наконечники, плоские острия, шилья и проколки). Есть и орнаментированные предметы.

Археологический материал в пределах эпохи верхнего палеолита не дает возможности датировать памятники. Это и было причиной того, что у разных исследователей в зависимости от их концепций датировки Сюрени 1 оказались различными. Так, Г.А. Бонч-Осмоловский (1934), будучи сторонником стадиальной концепции и, не находя в слоях Сюрени I солютрейских элементов, все слои ее датировал ориньяком.Е. А. Векилова же при датировке слоев Сюрени I (1953) исходила из признания локальных различий в палеолите и, в частности, средиземноморской провинции особого развития верхнего палеолита (Замятины, 1951). Она сопоставляла материалы Сюрени I с предложенной С.Н. Замятниным периодизацией верхнего палеолита Кавказа и пыталась найти аналогии слоям Сюрени I в его трех хронологических группах. Это и привело к выводу, что в культурных слоях Сюрени I отразилась почти вся эпоха верхнего палеолита. Культурная принадлежность Сюрени I определялась рядом исследователей. Большинство их (Е.А. Векилова, С.Н. Бибиков, А.А. Формозов и др.) не шли дальше того, чтобы отнести ее к средиземноморской провинции или к южной этнокультурной области (кавказской).Н. О. Бадер (1961) обратил внимание на достаточно большое своеобразие орудий этого памятника по сравнению с кавказскими и счел возможным говорить о том, что на территории Крыма и Кавказа в рамках одной провинции существовали две различные историко-культурные области. Мы разделяем его точку зрения о своеобразии культуры Сюрени I.

Палеонтологические материалы Сюрени I указывают, что, хотя фауна и флора в основном были представлены ныне существующими видами, встречены и экзотические для этих районов формы, характерные ныне для более северных областей. Наиболее многочисленны остатки млекопитающих. Костные остатки сайги, лошади, песца, лисицы нередко находились в анатомическом порядке. В общем представлены те же животные, которые здесь обитали и в мустьерское время. Но имеются и некоторые отличия (не только с мустьерской фауной, но и между фаунами разных слоев). Среди основных видов животных, характерных и для мустьерских слоев, назовем зубра, сайгу, гигантского, благородного и северного оленей, кабана, лошадь, лисицу, песца, зайца-беляка. Наряду с ними определены остатки пещерной гиены, бурого медведя, зайца-русака, бобра, сурка, тушканчика, мышей и др. (всего 30 видов).

Обращает на себя внимание наличие северного оленя и песца, столь несвойственных современной фауне Крыма, но чрезвычайно широко распространенных в верхнем плейстоцене. Кроме них здесь были встречены и остатки птиц, часть из которых обитает ныне также в основном в более северных районах (вплоть до тундровой зоны) (белая куропатка, альпийская галка, полярный жаворонок, тетерев и др.). Часть из них ныне обитает в Крыму только зимой, а часть (белая куропатка, например) не залетает южнее Полесья и севернее черноземной зоны (рис. 47). В Восточной же Сибири она обитает вплоть до южных границ СССР.А. Ф. Гаммерман из культурных слоев определила угольки можжевельника, осины, крушины слабительной, рябины обыкновенной, березы и ивы. Ныне береза произрастает на 900 м, а рябина на 500 м выше стоянки Сюрень I. Однако обратим внимание на то, что в Алупке в Воронцовском парке береза чувствует себя прекрасно.Е. А. Векилова указывает некоторые различия фауны в разновозрастных слоях. Так, наибольшее число холодовыносливых животных - в нижнем слое. В среднем отсутствуют остатки северного оленя, а в верхнем нет и белой куропатки, альпийской галки, полярного жаворонка. Случайны ли эти различия или отражают изменения фауны, климата и ландшафтов, сказать трудно.Е. А. Векилова объясняет их изменениями климата. На наш взгляд, это не обязательно. Отметим также, что птицы нижнего слоя представлены наибольшим числом видов (41 вместо 19 и 22 в среднем и верхнем). Поэтому указанные различия могли быть обусловлены не естественными различиями орнитофауны рассматриваемых эпох, а, скажем, неполнотой геологической летописи.

Находки указанных животных и растений служат основанием для заключения о том, что в горном Крыму в рассматриваемое время (особенно во время обитания наиболее древних жителей Сюрени I) были широко распространены альпийские луга, тундры и леса значительно более северного типа. Однако с этим нельзя согласиться полностью, ибо фауна млекопитающих и птиц в основном представлена видами, которые и ныне здесь обитают. К тому же многие из них не заходят в северные районы (фазан, жаворонки хохлатый и степной, стрепет и др.). Если бы было столь значительное похолодание, то вряд ли они продолжали бы обитать. Однако, конечно, присутствие животных, ныне обитающих севернее, свидетельствует о менее благоприятных, чем ныне, условиях, но, по-нашему мнению, степень похолодания обычно преувеличивается. Говоря об изменениях фауны и флоры, необходимо иметь в виду, что в течение значительной части верхнего плейстоцена Чёрное море находилось в регрессивной стадии развития (новоэвксинский этап). В связи с этим Крым был не полуостровом, а частью, так сказать, монолитной суши, а берег Черного моря был южнее современного. Это, конечно, не могло остаться без " ландшафтных последствий" .

Кавказ. Геолого-геоморфологическая и палеогеографическая характеристика стоянок Причерноморья. Обращает на себя внимание почти полное отсутствие верхнепалеолитических стоянок в пещерах высокогорной зоны Кавказа. Это тем более примечательно, что памятники ашельской и мустьерской эпох в них имеются.А. Н. Каландадзе, В.П. Любин, В.М. Муратов и др. объясняют это тем, что в верхнем палеолите пещеры этой зоны были перекрыты ледниками и поэтому люди селились в основном в Причерноморье. Самые северные пещерные стоянки известны в Сочинском районе, где они располагаются в довольно низких пещерах (150-300 м абс. вые.), приуроченных к склонам долин, открывающихся к Черному морю. Южнее (бассейн Риони, Квириллы-Западная Грузия) много пещерных стоянок на высотах до 800-900 м. На Черноморском побережье сосредоточены в основном местонахождения на поверхности морских или речных террас (районы Адлера, Сухуми, Очамчири и др.). Находки имеются на поверхности высоких (150-100 м) и низких (25-15 м) террас. Однако все они представлены находками кремней в верхней части морских и аллювиальных отложений, в перекрывающем их делювии или непосредственно на поверхности террас и их склонов. Поэтому геологическая датировка в большинстве случаев неопределенная. К тому же, вероятнее всего, они переотложены. Открытых стоянок с хорошо сохранившимся слоем до сих пор не обнаружено. Лучше геологически изученные пещерные стоянки сосредоточены в Сочинско-Адлерском районе (Ахштырская, Навалишенская, Воронцовская, Хостинская пещеры). Большинство из них многослойные и помимо верхнепалеолитических содержат и мустьерские слои.

Охарактеризуем отложения, содержащие верхнепалеолитические слои. Как видно на рисунке 55, они весьма разнообразны (глины, суглинки, супеси, гумусированные отложения, обломки известняка). Мощности достигают 1,5-2 м. Отложения сцементированны слабо, а для обломков известняка типична остроугольность. Их образование обычно относят к ледниковым эпохам, когда, как считается, процессы физического выветривания усиливались.

Какой-либо чёткой стратификации отложений с верхнепалеолитическими слоями пока не фиксируется. Поэтому нет геологических реперов, которые давали бы возможность коррелировать культурные слои. Не дают такой возможности и единичные абсолютные датировки. Для верхнепалеолитического слоя Ахштырской пещеры В.В. Чердынцев и др. (1965) указывает дату в 19500 + 500 лет. Близкая дата (22200 лет) имеется и для Навалишенской пещеры. (Однако для последней имеется дата и в 20600 + 650 лет, полученная для несколько более древних отложений.) Для верхнего слоя Малой Воронцовской пещеры имеется дата в 14100 + 140 лет. Судя по этим датировкам культурные слои относятся к поздневалдайскому (осташковскому) времени.

Фауна млекопитающих из пещерных стоянок весьма разнообразна и имеет некоторые отличия от фауны мустьерских слоев (Н.К. Верещагин, В.И. Громов и др.). В основном это животные, типичные и для мустьерской эпохи (пещерный медведь, зубр, баран, косуля, лось, кабан). Вместе с ними встречаются остатки лошади, благородного оленя, куницы, белки, лесного кота, а в ряде местонахождений Закавказья найдены остатки мамонта и шерстистого носорога. Однако на некоторых стоянках обнаружены остатки животных альпийского и субальпийского поясов (прометеева полевка, снеговая полевка, тур. кавказский тетерев, альпийская галка и др.). Остатки этих животных, ныне обитателей альпийских и субальпийских лугов, на столь низкой абсолютной высоте (200-500 м) указывают на похолодание. (Ныне здесь распространены смешанные широколиственные леса с вечнозелеными элементами). О похолодании позволяют говорить и остатки лося, лошади, зубра, росомахи, мигрировавших сюда из более северных районов.

В последние годы появились первые результаты спорово-пыльцевых анализов для отложений с культурными остатками в Ахштырской пещере. Хотя они еще малочисленны (единичные образцы), все же позволяют в какой-то мере ориентироваться в особенностях ландшафтов и климата.В. П. Гричук и др. (1970) указывают, что во время обитания людей в ближайших окрестностях произрастали сильно осветленные или разреженные сосновые леса с небольшим участием хвойных и широколиственных пород. Помимо низких температур такой облик растительности был обусловлен и значительной сухостью. По их мнению, во время обитания здесь людей границы растительных поясов снижались не менее чем на 1000 м.

Археологическая характеристика. Исследовано свыше 60 памятников верхнего палеолита. Почти все они пещерные. Имеются лишь две стоянки открытого типа с сохранившимся культурным слоем (Чохская многослойная стоянка в Дагестане, Яворы в междуречье Зеленчука и Хуста) Наибольшее количество верхнепалеолитических памятников исследовано в бассейне Квириллы (Имеретия) и на Черноморском побережье Кавказа, вплоть до Туапсе. Верхнепалеолитические памятники Имеретии обычно имеют мощный культурный слой, содержащий очаги, кости животных и много расщепленного кремня.

Отсутствие стратиграфических данных для верхнего палеолита Кавказа привело к тому, что в основу исследований легла типологическая классификация С.Н. Замятнина (1957). Он выделил в имеретинских материалах три хронологические группы. Каждая представлена несколькими памятниками. Так, к ранней группе он отнес Таро-Кдде, Хергулис-Клде. Для них характерно наличие мустьерских форм, обилие нуклевидных орудий, массивных резцов, скребков, крупных острий. Появляются пластинки с притуплённым краем. Средняя группа представлена наибольшим количеством памятников (Сакажия, Девис-Хврели, Мгвимеви и др.). Изменение в орудиях от ранней группы к средней заключается в исчезновении мустьерских форм и в увеличении в числе и типах различных острий и пластинок с притуплённым краем, появляются геометрические формы орудий (сегментовидные острия, треугольники, четырехугольники). К поздней группе С.Н. Замятнин отнес стоянку Гварджилас-Клде, в инвентаре которой уже преобладают пластинки и острия с притуплённым краем и геометрические формы орудий (треугольники, сегменты и др.). Все эти хронологические этапы связаны общей линией развития и постепенностью в изменении инвентаря. Инвентарь, сложившийся в начальную пору верхнего палеолита, изменяется медленно и постепенно, сохраняя свои особенности до позднего времени. Для имеретинских памятников характерно почти полное отсутствие двусторонне обработанных орудий и малое количество орудий из кости. Также редко встречаются и памятники палеолитического искусства.

Периодизация С.Н. Замятнина не потеряла для этого района своего значения и теперь. Лишь открытые Н.З. Бердзенишвили (1972) памятники ранней поры верхнего палеолита (Сагварджили I и Чахати) несколько изменяют и усложняют представления о ранней поре верхнего палеолита Имеретии. Она считает их более древними, чем Таро-Клде и Хергулис-Клде. Для них характерно сочетание мустьерских и верхнепалеолитических элементов как в технике раскалывания, так и в наборе орудий. Остроконечники и скребла занимают большое место в наборе орудий. Среди верхнепалеолитических орудий представлены пластины с краевой ретушью, скребки, немногочисленные резцы. Почти ни один тип имеющихся здесь орудий не имеет сходства с орудиями имеретинской культуры. Интересно и то, что мустьерские элементы этих памятников не похожи на близрасположенную кударскую мустьерскую культуру. В последние годы многие исследователи рассматривают верхний палеолит Имеретии как единую археологическую культуру. Границы ее распространения за пределами Имеретии установлены недостаточно точно.

На Черноморском побережье Абхазии и Краснодарского края вплоть до Туапсе многие из стоянок известны лишь по сборам на поверхности. Остальные памятники пещерные. Известен ряд памятников в районе Сочи-Адлера (Ахштырская, Малая Воронцрвская, Навалишенская, Ацинская). Однако в этих многослойных пещерах основное внимание было уделено исследованию нижележащих мустьерских слоев, материалы по верхнепалеолитическим слоям почти не опубликованы.

Культурная принадлежность Причерноморских стоянок обоснована недостаточно. Некоторые памятники этого, района по набору орудий и их типам отличаются от стоянок имеретинской культуры (например, Амткельская пещера в бассейне Кодори (Бердзенишвили, 1972), Широкий мыс близ Туапсе (Щелинский). Высказывалось предположение, что верхний палеолит этого района происходит от хостинской мустьерской культуры, принадлежащей к зубчатой линии развития (Любин, 1975). Таким образом, мы имеем основания предполагать, что на Кавказе существовало несколько археологических культур. Для конца верхнего палеолита это явление можно считать уже установленным (Н. Бадер). Интересно, что на этом этапе имеретинская культура распространяется более широко-памятники ее известны и на территории Абхазии, и в низовьях Дона.

Нельзя не упомянуть стоянок Прикубанья, где известно свыше десяти пещерных местонахождений. В них, так же как и в других районах Кавказа, отсутствует двусторонняя обработка орудий, но прямого сходства с орудиями имеретинской культуры как будто установить не удается как в ранних, так и в поздних памятниках (Каменномостская стоянка, Губские навесы I, IV и др.). Ряд исследователей считает, что палеолит Кавказа входит в большую этнокультурную область (южную, средиземноморскую). Различия в инвентаре памятников этой области с памятниками приледниковой Европы объясняют разницей происхождения населения, принесшего сюда разные традиции изготовления орудий.

Почему же в Крыму и на Черноморском побережье Кавказа обнаружено так мало открытых стоянок верхнего палеолита с хорошо выраженным культурным слоем? Это характерно для Черноморского побережья Кавказа, бассейна Кубани, побережья Азовского моря (за исключением районов, прилегающих к низовьям Дона), для побережья Крыма и северо-западного Причерноморья. Казалось бы, в верхнем палеолите, часть которого совпала с последним оледенением, здесь были значительно более благоприятные условия, чем в центральных районах Русской равнины, а тем более в Сибири.

Объяснять это плохой изученностью нельзя. Эти районы исследованы довольно хорошо. К тому же с давних пор здесь известны пещерные верхнепалеолитические стоянки. Главная причина этого заключена, на наш взгляд, в особенностях палеогеографии. Дело в том, что в послекарангатское время вплоть до конечных фаз плейстоцена Черное море находилось в регрессивной стадии развития (А.Д. Архангельский, Л.А. Невесская, Е.Н. Невесский, А.Б. Островский, Г.И. Попов, П.В. Федоров и др.). Уровень моря понизился на 70-80 м, а по мнению ряда исследователей - даже на 120 м. Эта фаза сопоставляется с гримальдийской регрессией Средиземного моря, уровень которого признается еще более низким (до -140 м). На севере Русской равнины этой регрессии соответствовало калининское оледенение, а на Кавказе - первая фаза верхнеплейстоценового оледенения.

Береговая линия Черного моря находилась в краевой зоне шельфа (П.Н. Куприн, Ф.А. Щербаков и др.) и фиксируется широкой полосой прибрежно-морских отложений, среди которых много ракушечников. Ближе к берегу они замещаются лиманными, дельтовыми и аллювиальными отложениями. Они в свою очередь замещаются лессами и лессовидными отложениями, которые распространены в пределах всей акватории Азовского моря (Ю.П. Хрусталев и др.).

Это свидетельствует о том, что в совсем недавнее время на месте современного Азовского моря была суша, прорезанная долиной Дона, устье которого находилось южнее Керченского пролива (М.С. Благоволил). Шельф северо-западной части Черного моря также был сушей, расчлененной Днестром и Днепром. Крым. таким образом, не являлся полуостровом. Черноморское побережье Кавказа расчленялось глубокими долинами, днища которых находятся на десятки метров ниже современного уровня моря.А. Б. Островский считает, например, что уровень моря был на 110-115 м ниже современного. К нему были привязаны наиболее низкие уровни речных долин. На их склонах формировались пролювиально-делювиальные лессовидные отложения.

Позже наступило чередование трансгрессивных и регрессивных этапов (например, предсурожская регрессия (до -60, -70 м), сурожская трансгрессия (до 0-6 м). значительная новоэвксинская регрессия, когда уровень моря был на 25-30 м ниже современного. Морская фауна из новоэвксинских отложений имеет много каспийских форм, указывающих на низкую соленость (в прибрежных районах около 5%). Это результат того, что прерывалась двусторонняя связь со Средиземным морем.П. В. Федоров (1974) считает, что в это время уровень Черного моря был на 30-40 м выше уровня Средиземного моря. Поэтому был лишь отток из Черного моря, и, кроме того, вместе с речным стоком поступали сильно опресненные воды Каспия, что обусловливало низкую соленость черноморских вод. Новоэвксинская регрессия сопоставляется с последней ледниковой эпохой (от 23-25 до 9-10 тыс. лет назад).

Таким образом, длительное время уровень Черного моря был ниже современного. В связи с этим верхнепалеолитические и частично мустьерские стоянки должны находиться в основном ниже современного уровня моря. По мере его повышения люди покидали свои поселения. которые вскоре погребались или (и) разрушались абразионными процессами. При таком объяснении становится понятным столь поражающее отсутствие стоянок верхнего палеолита не только на побережье Азовского моря и в северо-западном Причерноморье, но и на южном берегу Крыма.

Об изменениях уровня Черного моря свидетельствуют и более молодые памятники, находящиеся ныне ниже уровня моря. Так, в Колхиде стоянки неолита и ранней бронзы залегают иногда на 8-10 м ниже уровня моря. Некоторые голоценовые торфяники погружены на глубину до 40 м и глубже. Все это выразительные свидетельства существенных палеогеографических изменений за сравнительно короткое время. Тем более подобные различия необходимо учитывать для верхнего палеолита. Считать же Причерноморские районы в верхнем палеолите слабо заселенными неверно. Причерноморские районы Кавказа были в то время самыми благоприятными для обитания. Более свободными и удобными, чем даже сейчас, были и сухопутные связи с Малой Азией.

Азиатская часть СССР. Археологические исследования последних 15-20 лет ознаменовались здесь открытием большого числа новых памятников и новых районов их распространения.

Памятники верхнего палеолита этого региона обнаруживают ряд особенностей, по которым они сходны между собой и отличаются от стоянок Европейской части СССР. По мнению одних исследователей (Замятнин, 1951), они входят в сибиро-монгольскую провинцию верхнего палеолита. Другие исследователи (Величко, Гвоздовер) включают их в еще более обширный круг африканских и азиатских памятников, где верхний палеолит в его европейско-ближневосточном варианте вообще не представлен. Инвентарь сибирских и среднеазиатских памятников. несмотря на их разнообразие, обладает некоторыми общими чертами: в нем от ранних до поздних памятников сохраняются архаические традиции - леваллуазская техника раскалывания, галечные орудия, мустьерские скребла и остроконечники и вместе с ними сосуществуют типично верхнепалеолитические клиновидные нуклеусы, микропластинкивкладыши, представлено высокое развитие обработки кости и, наконец, искусство.

Геолого-геоморфологические исследования сибирских палеолитических стоянок велись многими исследователями. Сводка этих материалов дана В.И. Громовым (1948). Материалы изучения последних лет сообщаются в публикациях Э.И. Равского и особенно С.М. Цейтлина.

Стоянки Сибири распространены неравномерно и составляют несколько групп. Енисейская группа: а) в районе Красноярска, б) в районе Чулымо-Енисейской равнины (Афонтовские стоянки, Кокоревские и др.); Ангарская (Мальта, Буреть и др.); Ленская группа в верховьях Лены (Макарове, Частинская, Шишкине); Забайкальская - бассейн Селенги и ее притоков (Санный мыс, Ощурково и др.) и, наконец, алтайская группа (Сросткинская культура и др.). В последние годы открыты стоянки на Алдане, в низовьях Индигирки, на Колыме, на Камчатке.

Обнаруживая сходство, памятники Сибири не однородны по культуре и разновременны.З. А. Абрамова (1975) предлагает, исходя из сходства и различия локальных культур, выделить несколько культурных областей (табл. 9): южно-сибирскую (культуры Енисея, Забайкалья и Алтая); средне-сибирскую, куда входят мальтинско-буретьская культура и ее варианты и, наконец, северовосточно-сибирскую (памятники дюктайского типа). Это предложение остается рабочей гипотезой, позволяющей подойти к изучению истории заселения верхнепалеолитическим человеком Сибири.

Стоянки долины Енисея. Здесь известно несколько десятков местонахождений, позволивших поставить вопрос об их культурной принадлежности.З. А. Абрамова (1975) считает, что здесь параллельно существовали две культуры-афонтовская и кокоревская.

Афонтовская культура (рис. 56) в настоящее время представлена несколькими стоянками (Афонтова гора I, И, III, IV; Кокорево I, III; Таштык I и И). Памятники имеют абсолютные даты от 20 до 12 тыс.

Кокоревская культура. Стоянки Кокорево I (восемь слоев), Кокорево IV (три слоя), Новоселово VI и VII, Алешки, Первомайская. Отличия от памятников афонтовской культуры прослеживаются главным образом по кремневому инвентарю. Обработанная кость представлена сходными формами (в первую очередь наконечниками и ножами с пазами для кремневых вкладышей). В Кокорево 16 был обнаружен роговой наконечник, в пазу которого сохранились вкладыши и обломок лопатки зубра, с вонзившимся в нее обломком другого рогового наконечника - редчайшее прямое свидетельство охоты палеолитического человека. Остатков долговременных жилищ не установлено. Это позволяет предполагать сезонный характер большинства поселений.

Геолого-геоморфологическая характеристика. На участке Красноярск-Минусинск долина Енисея врезана в коренные породы на 250-300 м. Склоны осложнены лестницей террас. Их количество, по представлениям разных исследователей, от 5 до 13

(Архипов, Горшков, Зубаков, Лаухин, Фениксова, Цейтлин и др.). Самые высокие террасы подняты на 120-140 м. Сложены они суглинками, супесями, песчано-галечными отложениями. Наиболее древние плейстоценовые террасы (от 100 до 50 м высоты) датируются нижним и средним плейстоценом. Ниже по течению эти террасы выклиниваются, сливаясь с междуречьями. Как правило, эти террасы имеют сложное строение, свидетельствующее о последовательных тектонических движениях, колебаниях уровня океана, изменениях климатических условий и т.д. Все это получило выражение в том, что в их строении участвует сложный комплекс аллювиальных и аллювиально-озерных отложений.

Таблица 9. Характерные особенности некоторых культур Сибири

Низкие террасы состоят из трех надпойменных террас с примыкающей поймой. Террасы имеют высоту в 15-20, 10-12 и 7-8 м. Формировались они в верхнем плейстоцене и голоцене. С ними связано большинство стоянок (рис. 55).

Вторая терраса Енисея (15-20 м) и его значительных притоков аккумулятивная, широко распространена и хорошо выражена. В Красноярском районе подошва аллювия залегает на 5-7 м, а в низовьях Енисея даже на 30-40 м ниже современного уреза. Мощность аллювия на нижнем Енисее достигает 40-50 м, а в районе Красноярска 20-25 м. Русловой аллювий представлен в основном песками с различным количеством гравийно-галечникового и даже валунного материала.

Образование аллювия совершалось в условиях, близких к современным, когда широко были развиты таежные ландшафты и близкие к современным климатические условия.В. А. Зубаков (1972), исходя из палинологических исследований М.П. Гричук и Н.В. Никольской, считает, что в это время здесь произрастала северная тайга с лиственницей, елью и кедром, датирует эту часть аллювия конечными фазами зырянского оледенения. Во время же формирования верхней части аллювия В.А. Зубаков (1972) допускает, что здесь могла формироваться южная тайга с примесью широколиственных пород (дуб, вяз, орешник), пыльца которых встречается в аллювии (до 12%). Мы считаем, что пыльца широколиственных находится во вторичном залегании. Об этом свидетельствуют все данные, на основе которых строятся палеогеографические заключения.

Рис. 55. Схема строения низких террас долины Енисея в Кокоревско-Новоселовском районе (по Э.И. Равскому и С.М. Цейтлину): 1 - глины; 2 - суглинки; 3 - лессовидные суглинки; 4 - пески; 5 - гравий; 6 - щебнистоглыбовые образования; 7 - галечники с валунами; 8 - коренные породы; 9 - погребенные почвы; 10 - карбонатные стяжения погребенных почв; 11 - кротовины погребенных почв; 12 - культурные горизонты палеолита; 13 - морозобойные трещины и трещины усыхания;

Они подтверждают, что климат каргинского времени был близок к современному или даже несколько прохладнее.С. М. Цейтлин образование верхней и средней части пойменного аллювия второй террасы относит к первой фазе сартанского оледенения. Нам кажется, и большинство исследователей поддерживают нас в этом убеждении, что формирование аллювия второй террасы завершилось еще в весьма благоприятных климатических условиях каргинской эпохи (Горшков, Зубаков, Лаухин, Фениксова и др.).

Верхняя часть разрезов второй террасы обычно представлена монотонными лессовидными супесями и суглинками в 2-3 м мощности. Их образование происходило уже после выхода террасы из стадии поймы. В них во многих разрезах фиксируется одна или две погребенных почвы. Они довольно маломощны (0,1-0,4 м), часто карбонатны, нередко разбиты трещинами усыхания или морозобойными трещинами. Скорее всего они формировались в засушливых, возможно степных условиях (Цейтлин и др.).

Лессовидные суглинки и погребенные почвы есть на поверхности и склонах более высоких террас. Здесь они иногда достигают 20-30 м мощности. К этим отложениям приурочены верхнепалеолитические стоянки. Например, культурный слой стоянки Афонтова гора, находящейся в городской черте Красноярска, залегает в покровных отложениях на глубине до 8-10 м. Первоначально они сформировались на террасе (30 м), но впоследствии сползли на поверхность второй террасы (В.И. Громов, Э.И. Равский, С.М. Цейтлин). Абсолютная дата стоянки определена по древесному углю и равна 20900 + 300. Вероятно, это одна из самых древних стоянок долины Енисея (табл. 10).

Во многих разрезах верхняя часть аллювия второй террасы, погребенные почвы и лессовидные суглинки деформированы. Нередко деформациями захвачены и культурные слои. Почти все они связываются с многолетней мерзлотой (солифлюкционное истечение, морозобойные трещины и т. п.). Этим самым за ними признается важное палеогеографическое значение.

Наиболее древние стоянки долины Енисея залегают в средней части пойменного аллювия второй террасы (Таштык I (нижн.), Кокорево I, Кокорево II (нижн.), Кокорево IV и др.). Мощность культурных слоев небольшая. Люди здесь жили тогда, когда терраса была еще поймой. Все упомянутые культурные слои залегают под нижней погребенной почвой.Э. И. Равский и С.М. Цейтлин этот аллювий считают перигляциальным, а время аккумуляции относят к начальным стадиям сартанского оледенения. Однако, как видно из табл. 10, абсолютные датировки весьма поздние (12-15 тыс. лет назад). Сказать, что же более верно (абсолютные датировки или заключения по геолого-геоморфологическим данным), сейчас невозможно. К верхней части аллювия второй террасы С.М. Цейтлин относит только верхний культурный слой стоянки Тележный лог (Кокорево II). Более молодые культурные слои залегают в лессовидных отложениях над погребенными почвами второй террасы (стоянка Дружиниха, например, находящаяся в 100 км севернее Красноярска). Стоянка Кокорево, как считает С.М. Цейтлин, залегает даже в отложениях конуса выноса, перекрывающего аллювий второй террасы. Все стоянки в покровных отложениях сартанские.

Таблица 10. Радиоуглеродные даты некоторых верхнепалеолитических стоянок Сибири

Для некоторых разрезов второй террасы Енисея С.М. Цейтлин указывает аллювий над верхней погребенной почвой, что, по его мнению, свидетельствует о повторном цикле аккумуляции аллювия, начавшемся уже после того, как какое-то время терраса была надпойменным уровнем. С этим временем он сопоставляет резкое увеличение высоты паводковых вод в конечные этапы сартанского оледенения. Эту фазу он синхронизирует с верхним дриасом Европы (11-10 тыс.л. н.), когда шло формирование первой надпойменной террасы. Нам думается, что залегание аллювия над погребенными почвами совсем не обязательно должно указывать на повторный цикл аккумуляции аллювия, отделенный от эпохи формирования аллювия " основного" цикла фазой надпойменного развития. Подобное явление могло быть и без " надпойменного" этапа развития, ибо в заключительные фазы формирования любой террасы переслаивание делювиальных и аллювиальных отложений - явление более или менее ординарное. Хотя, конечно, не исключено, что мог быть и повторный цикл.

Первая надпойменная терраса (8-12 м) также широко распространена. Обычно она аккумулятивная. Мощность аллювия до 20-25 м. В Красноярско-Минусинском районе подошва аллювия находится на 8-10 м ниже уреза. Большинство исследователей признают, что она сложена как нормальным, так и перигляциальным аллювием. Первый представлен русловыми галечниками и песками. Иногда в них есть древесные остатки ели. Спорово-пыльцевые анализы показывают значительное участие древесных пород. Верхняя часть аллювия сложена мелко- и тонкозернистыми пылеватыми песками и песчанистыми супесями (перигляциальный аллювий).

Спорово-пыльцевые анализы, приводимые в работах многих исследователей (С.А. Архипов, М.П. Гричук, В.А. Зубаков, С.А. Лаухин, В.В. Фениксова и др.), показывают разнообразные типы спектров, указывающие на смены ландшафтных обстановок (от разреженных и заболоченных березово-сосновых лесов с примесью ели и кедра до безлесных разнотравно-злаковых группировок). Это говорит о суровых климатических условиях. Деформация аллювия свидетельствует о наличии многолетней мерзлоты.

Рис. 56. Орудия афонтовской культуры (Афонтоеа гора II)(Коллекция НИИ и Музея антропологии)

Формирование нижней части аллювия первой надпойменной террасы Енисея многими исследователями относится еще к каргинскому времени, но основная его часть признается сартанской. Существует мнение, что образование первой террасы завершилось уже в начале голоцена. В самом деле с верхами ее аллювия связаны эпипалеотические стоянки (Переселенческий пункт и др.). Более древние стоянки первой террасы залегают ниже. Стоянка Бирюса, например, находится в верхней, а стоянка Переселенческий пункт - в средней части пойменного аллювия (С.М. Цейтлин). Таким датировкам не противоречат и археологические данные. Выше культурных слоев в разрезах фиксируются мерзлотные деформации. Имеются псевдоморфозы по ледяным клиньям, разнообразные смятия. Это дает основание для заключения о том, что люди жили до последнего сильного похолодания заключительных фаз сартанского оледенения.

Можно говорить, что за время обитания верхнепалеолитических людей климат и ландшафты претерпели неоднократные колебания. В отдельные эпохи климат был близок к современному и в районе стоянок преобладали лесные ландшафты. Однако длительное время господствовали открытые ландшафты степного типа. Климат же был резко континентальным (холодным и сухим). Это была эпоха сартанского оледенения. Анализ геолого-геоморфологических и палеонтологических данных по стоянкам привел Э.И. Равского и С.М. Цейтлина к заключению о том, что большинство стоянок Енисея относится именно к этой эпохе.

Наверное потому, что облик ландшафтов был повсюду более или менее сходным, состав фауны млекопитающих в культурных слоях в общем однотипный. Преобладают северные олени, мамонты, бизоны, зайцы. Вместе с ними много других представителей верхнепалеолитического комплекса (лошадь, благородный олень, сайга, лось, песец, волк, росомаха). Встречаются также сибирский козел, горный баран, т.е. обитатели гор. Шерстистый носорог редок.

Стоянки бассета Ангары. Большинство стоянок (около 30) обнаружено на участке долины Ангары между Иркутском и Братском. Исследователи, изучавшие геологию стоянок, делят их на три группы:

1) стоянки, приуроченные к покровным отложениям третьей надпойменной террасы (Мальта, Буреть, Военный госпиталь);

2) стоянки в покровных отложениях на второй надпойменной террасе (Красный Яр, Черемушник и др.);

3) стоянки в пойменном аллювии первой надпойменной террасы (Усть-Белая и др.).

Такое подразделение облегчает сопоставление стоянок не только в бассейне Ангары, но и в долине Енисея. К тому же прослежен переход некоторых террас Ангары в одновысотные террасы Енисея.

На Ангаре известна мальтинско-буретьская культура. К ней относятся Мальта, Буреть, верхний слой Красного Яра, Федяево и др. Вариантами этой культуры считают Ачинскую стоянку на Чулыме, Тарачиху на Енисее (Абрамова, 1975). Мальта и Буреть были первыми в СССР памятниками, позволившими говорить об археологических культурах. Типы жилищ, кремневый инвентарь, произведения искусства этих памятников почти неотличимы. Что же представляют собой эти стоянки? Изложим более полно опубликованные материалы по Мальте. Она была открыта и исследовалась М.М. Герасимовым и - сейчас раскопана целиком. Культурный слой распространен на площади около 1100 кв.м. Было обнаружено пятнадцать жилищ. В их расположении прослеживалась известная закономерность. Девять одинаковых жилищ, образовывая поселение, были вытянуты вдоль реки и делились длинной постройкой на две группы. Несколько в стороне была третья группа из четырех кучно расположенных жилищ. Сооружения различались по размерам, форме и конструктивным особенностям. Среди них были наземные и углубленные (полуземлянки). прямоугольные и округлые. Для постройки использовались кости животных и плиты известняка. Постройки даже имели завалинки.

На стоянке собрана интереснейшая коллекция кремневых и костяных орудий (рис. 59) произведений искусства. Каменный инвентарь стоянки содержит значительно меньше архаичных элементов, чем большинство памятников Сибири. Это дало основание предполагать связи Мальты не с сибирскими, а с европейскими памятниками. Однако такое предположение у большинства исследователей вызывает вполне обоснованные сомнения (см. табл. 9). Для Мальты характерно широкое использование кости для изготовления орудий (наконечники, иглы, булавки, шилья, рукоятки с сохранившимися в них кремневыми орудиями и пр.). Интересны пуговицы, вырезанные из кости и камня (нефрит, змеевик, кальцит). Найдено очень много украшений: ожерелья, подвески, диадемы, браслеты, обычно нарядно орнаментированные. Интересны уникальные произведения искусства этого памятника: гравюра мамонта, скульптуры водоплавающих птиц, серия женских статуэток из бивня мамонта. На многих из них переданы черты лица и одежда. Было обнаружено и погребение ребенка с богатыми украшениями и сопровождавшим покойника инвентарем.

Геолого-геоморфологические данные по Мальте (рис. 57) показывают, что культурный слой залегает в делювиальных лессовидных суглинках третьей (16-20) террасы реки Белой при впадении ее в Ангару. Культурный слой приурочен к слабовыраженной погребенной почве. Обитатели Мальты и Бурети жили во время завершения формирования аллювия второй террасы. Это признается многими исследователями. Однако вторая терраса Енисея и Ангары не может быть древнее каргинского межледниковья. Об этом имеется много данных в работах разных исследователей. СМ. Цейтлин погребенную почву считает каргинской и образовавшейся в лесных ландшафтах. Возраст залегающих на почве стоянок не может быть древнее каргинского межледниковья. Геолого-геоморфологические данные указывают на то, что Мальта и Буреть по возрасту довольно близки к стоянкам второй надпойменной террасы. Имеющаяся для Мальты датировка по С14 (14750 + 120), вероятнее всего, сильно омоложена. Датировка иониевым методом равнялась 23000 + 5000 лет. Были и другие значительно отличающиеся датировки.

Фауна млекопитающих относится к верхнепалеолитическому комплексу.В. И. Громов (1948) указывает, что преобладали остатки северного оленя, мамонта и шерстистого носорога. Вместе с ними были остатки лошади, бизона, благородного оленя. росомахи, бурого медведя, пещерного льва, волка, песца.Н. М. Ермолова (1974), специально изучавшая фауну стоянок Ангары, приводит сведения, касающиеся совместных находок в культурных слоях Мальты и Бурети зубов раннего и позднего типов мамонта. Отмечено также совместное нахождение костей как крупных, так и карликовых особей мамонтов. Важность этих фактов в том, что различные формы мамонтов обычно широко используются для определения возраста отложений. Считается, что ранние формы обитали в среднем плейстоцене, поздние - в верхнем, а карликовые - в самом конце верхнего плейстоцена. Их совместное нахождение в культурном слое Мальты и Бурети, а также материалы по другим местонахождениям заставляют отказаться от подобных представлений. Данные по бассейну Ангары и ряду других районов Сибири заставляют также отказаться и от использования остатков длиннорогого и коротконогого бизонов для определения соответственно среднеи верхнеплейстоценового возраста вмещающих отложений.

Остатки этих животных также встречаются совместно.Н. М. Ермолова, анализируя фауну, приходит к заключению, что жителей Мальты и Бурети окружали ландшафты, напоминающие лесотундры и холодные лесостепи. Климат же был теплее, чем современный климат лесотундровых районов.

Стоянки второй (14-16 м) террасы (Красный Яр, Черемушник, Федяево и др.) также залегают в покровных отложениях (рис. 57). В них есть погребенные почвы, кое-где деформированные, вероятно, мерзлотными процессами времени сартанского оледенения

Самые древние слои многослойных стоянок Красный Яр, Сосновый бор могут быть по возрасту весьма близкими с Мальтой и Буретью (несколько моложе их). Фауна млекопитающих также близка. Хотя есть и некоторые отличия. Например, в верхних горизонтах стоянки Красный Яр значительно увеличивается количество костных остатков лошадей (со стройными конечностями), хотя в общем облик фауны остается прежним. Это может быть объясняется расширением площадей, занятых перигляциальными степями с тундровыми элементами. В культурном слое стоянки Федяево имеются остатки благородного оленя и лося, что, возможно, связано с увеличением облесенности.

Из материалов южносибирских стоянок видно, как постепенно исчезал шерстистый носорог и мамонт. Причем, носорог исчез раньше мамонта. В культурных слоях стоянок заключительных фаз верхнего палеолита оба этих животных не встречаются. В северных же районах они обитали до конца верхнего плейстоцена, а мамонт может быть до начала голоцена. Разновременность вымирания шерстистого носорога и мамонта отмечается и для Европы.

Стоянки первой террасы (6-8 м) бассейна Ангары залегают в пойменном аллювии. Самая интересная из них - Усть-Белая (15 культурных слоев). Первая терраса в районе Усть-Белой аккумулятивная (рис. 57). В нижней части сложена русловым песчано-галечно-валунным аллювием. А верхняя часть террасы представлена в основном песками пойменной фации. В них и залегают культурные слои. Самые древние слои относятся или к самому концу верхнего палеолита, или к началу мезолита и залегают в отложениях конца сартанского оледенения.

Бассейн Алдана. За последнее десятилетие Ю.А. Мочановым были открыты и исследованы новые районы палеолитических стоянок (бассейны Алдана, Колымы, Индигирки, северо-западное побережье Охотского моря). Стоянки этой огромной территории, по мнению исследователя, образуют одну дюктайскую культуру. Для нее характерно большое число двусторонне обработанных орудий - ножей и наконечников копий (рис. 58). Стоянки расположены как на открытом воздухе, так и в пещерах. Многие из них многослойны. Продолжительность существования дюктайской культуры - около 25 тыс. лет (Мочанов, 1977). К дюктайской культуре, вероятно, относится и стоянка Ушки, открытая Н.Н. Диковым (1967) на Камчатке.

Большая ценность этих памятников в том, что они залегают в различных и весьма ясных геолого-геоморфологических условиях. По ним уже имеются абсолютные датировки (от 35 до 10 тыс. лет назад). Стоянки приурочены к различным участкам долины (от верхних до нижних ее частей). К сожалению, Геолого-геоморфологические особенности залегания охарактеризованы еще неполно. Из данных Ю.А. Мочанова следует, что самые древние стоянки (Усть-Миль II, Ихине II) залегают в нижней и средней части пойменного аллювия третьей (18-20 м) террасы, абсолютные датировки которого 33-35 тыс. лет. Более молодые слои этих стоянок (23-31 тыс. лет) также находятся в пойменном аллювии. Судя по абсолютным датам это стоянки каргинской эпохи. Более молодые стоянки залегают в пойменном аллювии второй террасы (12-13 м) и имеют датировки в 17-18 тыс. лет (Нижне-и Верхне-Троицкие стоянки). Самые молодые отложения пойменного аллкь вия этой террасы имеют возраст около 12 тыс. лет, т.е. стоянки этой террасы сартанские. Многослойная пещерная стоянка Дюктай также сартанская. Самые молодые слои палеолита имеют даты в 12-13 тыс. лет. Дюктайская пещера располагается всего лишь на 13 м выше уреза реки. По мнению С.М. Цейтлина, палеолитические слои Дюктайской пещеры соответствуют первой половине сартанского оледенения.

Встречающаяся в культурных слоях фауна верхнепалеолитическая (мамонт, шерстистый носорог, бизон, овцебык, лошадь, северный олень). Различий в ее составе в разновозрастных слоях не наблюдается. Пожалуй, можно лишь сказать, что Ю.А. Мочанов для стоянок второй террасы не указывает шерстистого носорога. Но является ли это свидетельством его отсутствия в это время, сказать трудно, ибо в других районах он обитал. Во время формирования третьей террасы в долине были лиственнично-сосновые леса с елью и березой, т.е. ландшафты, сходные с современными. Позже (во время формирования второй террасы) они сменились лесотундрой.

Дальний Восток. До недавнего времени верхний палеолит здесь не был известен. Теперь же открыт ряд стоянок на юге (бассейн Амура), а также на северо-западном побережье Охотского моря и на севере (Камчатка). Публикаций по стоянкам Дальнего Востока мало и в них приводятся лишь самые общие Геолого-геоморфологические особенности районов стоянок.

На юге Дальнего Востока относительно недавно стал известен ряд памятников на Амуре и его притоках. Одна из важнейших - стоянка Осиновская близ Уссурийска, открытая А.П. Окладниковым в 1957 г. Инвентарь ее нижнего слоя содержит тщательно обработанные чопперы и другие галечные орудия, скребла и ножи, изготовленные из широких пластин, снятых с леваллуазских нуклеусов. Теперь известен уже ряд памятников с осиновской культурой. Предполагается ранний возраст этих памятников. Известны здесь и более поздние памятники: пещера Географического общества на Сучане, грот Кумары и Кумары III на Амуре. В их инвентаре вместе с галечными орудиями встречаются резцы, скребки и двусторонне обработанные листовидные наконечники.А. П. Окладников и А.П. Деревянко (1975) полагают, что эти памятники тяготеют не к культурам приледниковой области Азии, а к комплексам более южных районов (Япония. Индокитай).

Интересная стоянка Ушки (среднее течение р. Камчатки). Четыре верхнепалеолитических слоя залегают в аллювии первой террасы. Во втором снизу культурном слое встречено погребение, в котором найдены бусы и подвески из камня, много охры. Скелет не сохранился. Для этого слоя Н.Н. Диков (1960) дает две датировки по С14 (14300 + 200 и 13600 + 250). Самый молодой верхнепалеолитический слой имеет дату в 10360 + 350 лет). Абсолютные даты и приуроченность стоянки к первой надпойменной террасе свидетельствуют о позднесартанском возрасте памятников.

Находки верхнего палеолита на северо-востоке СССР и на северо-западе Аляски отчасти проясняют проблему первоначального заселения Северной Америки. Большинство исследователей считают, что люди проникали туда сухопутным путем через так называемый Берингийский мост, в то время, когда пролив отсутствовал. Однако, на наш взгляд, это менее вероятно, нежели проникновение их по льду Берингова пролива.

К такому заключению нас склоняют следующие соображения. геолого-геоморфологичеекие данные свидетельствуют, что последнее сухопутное соединение Евразии и Северной Америки было в эпоху зырянского оледенения, т.е. раньше 50 тыс. лет назад. В последующее время уровень Берингова пролива хотя и изменялся, но в общем был близок к современному или несколько выше. Сходная ситуация была на северо-востоке Евразии и на Аляске. Многие исследователи для эпохи от 50 до 25 тысяч лет назад здесь выделяют самостоятельную трансгрессию (Д.И. Гопкинс, О.М. Петров и др.).О. М. Петров считает, что уровень Берингова пролива был на 5-6 м выше современного. Позже пролив не осушался. Палинологические данные и состав морской фауны свидетельствуют, что климат и ландшафты этой эпохи были близки к современным.О. М. Петров допускает даже, что климат был несколько теплее современного. Этот трансгрессивный этап является аналогом каргинской трансгрессии более западных районов Евразии.

Приуроченность культурных слоев стоянок ко второй и первой террасам не дает оснований для датировки их зырянским временем. Напротив, это указывает на более молодой (позднекаргинский или (и) сартанский) возраст. Абсолютные датировки стоянок

Камчатки и Северной Америки согласуются с таким заключением В зырянскую эпоху, когда уровень Берингова пролива был на десятки метров ниже, а размеры зырянских ледников не были большими, вероятно, совершилось проникновение из Евразии в Северную Америку ряда животных верхнепалеолитического комплекса (мамонт, бизон, северный олень, медведь и др.). Не исключено, что проникновение этих животных произошло и раньше.

Средняя Азия и Казахстан. Верхний палеолит этих регионов до недавнего времени, кроме Самаркандской стоянки, исследованной Д.Н. Левом (1964), был представлен лишь подъемным материалом и находками из кремнеобрабатывающих мастерских, содержащих обычно как мустьерские, так и более поздние находки. Теперь обнаружен ряд стоянок залегающих in situ. Среди них есть и многослойные, нижние слои которых относятся к мустье. В Узбекистане это Кульбулак, Обирахмат и др. В Казахской ССР к верхнему палеолиту относятся Ачисая и Шугноу - в Таджикистане. Известны стоянки высоко в горах. Так, только что упомянутая стоянка Шугноу находится на высоте более 2000 м. Мезолитическая же стоянка Ошхана (Восточный Памир), по которой имеется дата около 95 тыс. лет, раположена на высоте в 4100 м. Однако верхнепалеолитических местонахождений здесь меньше, чем мустьерских. Это странное обстоятельство, возможно, объясняется тем, что часть верхнепалеолитических местонахождений принимается за мусть-ерские (В.А. Ранов).

Стоянки и местонахождения верхнего палеолита известны и в других районах (Красноводский полуостров, бассейн Амударьи и Сырдарьи, верхнего Иртыша, горные районы Средней Азии). Разнообразны и условия их залегания. Многие из местонахождений залегают в покровных лессовидных суглинках низких террас (табл. 6). На Красноводском полуострове известны находки нижне- и верхнепалеолитических орудий и отщепов (Янгаджа и др.) в районе хазарских и хвалынских террас. Эти террасы хорошая опора для корреляций. Если в них будут обнаружены палеолитические слои in situ, то их геологический возраст определить нетрудно. Однако все находки с Красноводского полуострова собраны в переотложенном состоянии.

Находки культурных остатков в покровных лессовидных отложениях, в которых известны погребенные почвы, также очень важны для определения геологического возраста эпох палеолита. Возрастные генерации этих отложений определенно соотносятся с аллювием террас. Так, верхнепалеолитические местонахождения обычно связаны с покровными отложениями голодностепского и душанбинского террасовых уровней верхнего плейстоцена.

Важной особенностью ряда среднеазиатских верхнепалеолитических местонахождений является сходство их инвентаря с инвентарем мустьерских слоев. Так, в Обирахмате, который охарактеризован был ранее, верхнепалеолитические слои отличаются от мустьерйсих лишь увеличением количества верхнепалеолитических форм; индустрия становится менее грубой и менее архаичной, прогрессирует техника раскалывания кремня. Есть резцы, струги, скобели и ретушированные пластины.

На стоянке Кульбулак, о которой тоже уже шла речь (см. гл. V), верхнепалеолитические слои залегают в отложениях голодностепского цикла. Культурные слои I" II и III, по мнению М.Р. Касымова, могут датироваться верхним палеолитом. Однако в них тоже сохраняется связь с мустье. Верхний палеолит отличается большим совершенством отделки орудий и появлением клиновидного и призматического (?) нуклеуса. Также переходным от мустье к верхнему палеолиту является материал стоянки Бозсу (радиоуглеродная дата 38 000).

Рис. 57. Схема строения аллювиальных отложений низких террас р. Белой и покровных образований в Мальтийской излучине и положение культурных горизонтов палеолита (по Э.И. Равскому и С.М. Цейтлину): 1 - суглинок; 2 - лессовидные суглинки и супеси; 3 - лессовидные отложения, затронутые криогенными нарушениями; 4 - мелко - и тонкозернистый песок; 5 - средне - и крупнозернистый песок; 6 - гравий; 7 - галечник и валунник; 8 - щебень и глыбы; 9 - межледниковые погребенные почвы; 10 - межстадиальные нарушенные мерзлотой погребенные почвы; 11 - карбонатное землистое вещество; 12 - псевдоморфозы по жильным льдам; 13 - грунтовые жилы; 14 - находки остатков грызунов; 15 - ископаемые кротовины; 16 - культурные горизонты стоянки Усть - Белая; 17 - культурный горизонт стоянки Черемушник; 18 - культурный горизонт (нижний) стоянки Мальта; 19 - коренные породы;

Шугноу (Таджикская депрессия, верховья реки Яхсу). Эта пятислойная стоянка располагается на высоте около 2000 м в верхней части разреза 50-метровой (третьей) раннедушанбинской террасы (Ранов и Несмеянов, 1973). Два нижних культурных слоя залегают в суглинках мощностью до 3 м. В них есть прослои и линзы опесчаненных суглинков и щебнисто-галечных отложений. В культурных слоях есть участки, обогащенные углистым материалом.А. А. Никонов, М.М. Пахомов идр. (1974) отмечают, что обитатели нижнего культурного слоя поселились здесь вскоре после выхода данной террасы из стадии поймы. В нижней части покровных отложений, перекрывающих пойменный аллювий, еще встречаются прослои аллювия: в самые сильные паводки терраса заливалась. К этому времени относятся два нижних культурных слоя. Три верхних приурочены делювиальным облессованным суглинкам мощностью до 10 м.В. А. Ранов и С.А. Несмеянов считают, что они формировались уже тогда, когда образовалась позднедушанбинская терраса.

Фаунистических находок мало. Сохранность костей плохая. Фауна во всех слоях однотипна. Преобладают остатки лошади. Вместе с ними встречаются остатки бизона, быка, барана или козла, сурка, черепахи. В отложениях, содержащих культурные слои, значительное (в среднем до 50%) количество пыльцы древесных пород (рис. 59). Среди них пыльца березы (преобладает, достигая иногда 40-60%), сосны, ели, кедра, ольхи, ивы (определена не только по пыльце, но и по углям), тополя. В отдельных образцах определена пыльца платана, ореха, ясеня и др.М. М. Пахомов считает, что в это время было расширение площадей, занятых древесной растительностью, нижняя граница которой опускалась ниже. Это объясняется похолоданием во время заключительных фаз последнего оледенения гор.

На стоянке вскрыта большая площадь и собрано свыше четырех тысяч каменных предметов. Автор раскопок все слои считает остатками кратковременных охотничьих лагерей. Самый верхний слой он датирует мезолитом, а четыре нижележащих - верхним палеолитом. Галечных орудий в Шугноу нет. В верхнем слое встречены мелкие изогнутые ножевидные пластины, но есть и крупные. Из орудий имеются скребки концевые и нуклевидные. Резцов мало, есть долотовидные орудия и пластины с зубчатой ретушью. Во втором слое пластин нет, они как бы заменяются мелкими отщепами. Есть концевые скребки на пластинах и отщепах, нередко достаточно крупные. Отмечают скребла, выемчатые орудия, проколки, провертки. Специфическая черта инвентаря второго горизонта - многочисленные и разнообразные острия с затупленной сПинкой или естественным обушком. В третьем и четвертом слоях материала мало. Он содержит преимущественно крупные пластины и отщепы мустьероидного облика. Однако среди находок имеется характерный для верхнего палеолита торцовый нуклеус. По технике раскалывания нижние слои тяготеют ко второму слою.

Рис. 58. Орудия дюктайской культуры (1-7) (по Ю.А. Мочанову)

Самаркандская стоянка была открыта еще в довоенные годы. Располагается в черте Самарканда в отложениях 10-метровой террасы. В районе стоянки имеется две террасы (10 и 15-17 м высотой). Культурные слои залегают на нижней террасе, в делювиальных или делювиально-пролювиальных суглинках мощностью до 3-5 м.В. А. Ранов и С.А. Несмеянов (1973) считают, что отложения с культурными слоями формировались после образования позднеголодностепской террасы, т.е. около 16 тыс. лет назад. Таким образом, Самаркандская стоянка молодой памятник, относящийся к самому концу верхнего плейстоцена. В последние годы культурные остатки в районе Самаркандской террасы встречены и в отложениях второй, 15-17 метровой террасы, где они вскрыты на глубине около 5 м. Возрастные соотношения культурных слоев нижней и верхней террас пока неясны.

В археологическом отношении все исследователи отмечают близость Самаркандской стоянки к памятникам Сибири (Лев, Окладников и др.). На стоянке имеется три культурных слоя, обнаруживающих, по мнению Д.Н. Лева, генетическую связь как между собой, так и с местными мустьерскими культурами. В нижнем слое обнаружены остатки жилищ (?), очаги, скопления охры, антропологические остатки. Фауна немногочисленна (лошадь, осел, верблюд, благородный олень). Сохраняется мустьерская техника раскалывания. Имеются архаичные формы орудий (скребла, остроконечники, галечные орудия). Есть и нуклевидные орудия. мелкие скребки, скобели и долотовидные орудия. Резцов нет.

К заключительным этапам верхнего палеолита относится стоянка Ходжа-Гор (Фергантская впадина, правобережье реки Исфары), открытая А.П. Окладниковым еще в 1954 г.В. А. Ранов и С.А. Несмеянов считают, что по геолого-геоморфологическим данным она относится к самому концу верхнего плейстоцена. Люди здесь жили в конце формирования отложений голодностепского комплекса (табл. 6) и может быть в самом начале аккумуляции сырдарьинского комплекса (начало голоцена). Культурные остатки, не образующие четко выраженного слоя, залегают в лессовидных отложениях, плащеобразно перекрывающих конус выноса. Лессовидные суглинки селевого происхождения. В таком случае культурные остатки возможно и переотложены, а возраст их более древний.В. А. Ранов и С.А. Несмеянов отмечают, что в районе местонахождения в бортах сая есть находки отдельных обработанных кремней. Не исключена одновременность обитания людей с образованием отложений конуса выноса.

Из изложенного видно, что среднеазиатский верхний палеолит начинает играть большую роль в выяснении истории этой эпохи, что очень важно, так как Средняя Азия находится на стыке трех провинций, имеющих свои традиционные особенности в изготовлении орудий и технике раскалывания. В памятниках Киргизии выявляется сходство с Переднеазиатскими памятниками (Ходжа-гор). Оно выражается в наличии мелких острий с притуплённым краем и правильных скребков на пластинах. Самаркандская стоянка тяготеет к сибиро-монгольским памятникам. То же до известной степени можно сказать и про Шугноу I, хотя в ее втором слое имеются нехарактерные для этого района острия, которые В.А. Ранов считает выполненными в граветтийской технике.